Приятное и уединенное место - [17]
Марко ухмыльнулся, повернувшись к брату, но Импортуна не улыбнулся в ответ.
— Когда это произошло, мистер Импортунато? — спросил Эллери. — Когда вы отрезали пуговицу от вашего кителя?
— Не знаю. Какой сегодня день? Да, вчера. Не было случая приказать Тебальдо пришить ее.
— Тебальдо?
— Его слуга, — объяснил Импортуна.
— И что вы сделали с пуговицей, мистер Импортунато?
— Что сделал? — обиженным тоном переспросил мужчина в трико. — Положил в карман — вот что. Скажите еще раз, кто вы.
— Моя фамилия Квин. В карман чего? Того же кителя?
— Да, сэр. Si, capitano mio.[40]
— Где сейчас китель, папа? Очевидно, его забрали эксперты?
— В лаборатории.
— Мне надо было осмотреть его, прежде чем мы отправились сюда. Мистер Импортуна, откуда я мог бы позвонить?
— В спальне брата есть телефон.
— Вы позволите, мистер Импортунато?
— Звоните хоть в Токио, — дружелюбно отмахнулся Марко.
Эллери вернулся через несколько минут. Он тянул себя за нос, словно это была ириска.
— Китель полон сюрпризов, папа. Я узнал, что в левом накладном кармане обнаружили дырку по шву — достаточно широкую, чтобы в нее провалилась пуговица.
Квины посмотрели друг на друга.
— Этот stupido Тебальдо, — покачал головой Марко. — Мне следовало уволить его в первый же день.
— Скажите мне вот что, Марко, — снова заговорил инспектор. — Помните ваш ботинок на резиновой подошве, который мы сегодня позаимствовали?
— Оставьте его себе, — великодушно разрешил Марко. — Можете взять и другой. У меня больше обуви, чем в универмагах «Мейсиз» и «Джимбелс», вместе взятых.
— Вы знаете, что там есть глубокий разрез почти на половине подошвы?
— Конечно знаю! Это произошло… когда же? Ну, не важно. Несколько дней назад.
— Вот как? — Инспектор выглядел озадаченным. — Как именно произошло?
— Я обещал прокатить подружку на одной из моих яхт в Ларчмонте. Она приезжала с севера штата, и я встречал ее на вокзале Грэнд-Сентрал. Ну и наступил там на кусок жвачки, который какой-то олух выплюнул на пол. Это чертовски меня разозлило. Я спустился в мужской туалет, стал выковыривать жвачку перочинным ножом, лезвие соскользнуло и проделало аккуратный разрез, который вы видели. Как скальпель!
— Почему вы раньше не рассказали нам о том, что отрезали пуговицу от вашего кителя и проделали разрез в подошве вашего ботинка? — сердито проворчал инспектор.
— Потому что вы меня об этом не спрашивали. — Марко снова надулся. — Никто меня не спрашивал. Нино, дай мне еще выпить. Тогда я отвечу на все дурацкие вопросы.
— Нет, — отрезал его брат.
Что-то в его голосе заставило Марко недоуменно моргнуть. Потом он решил обратить все в шутку:
— Знаете, Нино не притрагивается к крепким напиткам — только иногда позволяет себе немного вина. И это мой брат! Никто ни разу не видел его под мухой. Он слишком осторожен, а, Нино?
— Думаю, — обратился к инспектору Импортуна, — мой брат ответил на все вопросы.
— Я почти закончил, мистер Импортуна.
— Не хочу казаться не желающим сотрудничать, но, если вы намерены продолжать, я буду вынужден потребовать присутствия одного из наших адвокатов. Мне следовало настоять на этом с самого начала. Вы же видите состояние Марко, инспектор. Для всех нас это был очень тяжелый день…
— Что не так с моим состоянием? — Марко поднялся, размахивая костлявыми кулаками. — Теперь меня, чего доброго, назовут пьяницей. Я готов пройти любой тест…
Импортуна кратко кивнул, и Питер Эннис вновь подскочил, помогая утихомирить разбушевавшегося Марко. Пока они усаживали его на стул, Квины воспользовались возможностью посовещаться.
— То, что Марко сам отрезал пуговицу и случайно разрезал подошву своего ботинка, — пробормотал инспектор Квин, — сводит на нет теорию подтасовки, Эллери. Пуговица, которая просто выпала из дырки в его кармане, и отпечаток ботинка с разрезом в сигарном пепле становятся вполне законными уликами. Учитывая признания Марко, получается, что он действительно побывал в библиотеке Джулио.
— После всех нелепостей, которые уже произошли, тебя не удивит, если я в этом усомнюсь? — Эллери вместо носа стал тянуть себя за нижнюю губу. — Похоже, папа, в этом деле сплошные «если». Давай попробуем прояснить хотя бы некоторые из них. Хочешь сам заняться Марко или предоставишь это мне?
— Лучше я сам. Импортуна настроен использовать свое влияние. Давить на меня ему будет труднее… Кажется, вы слегка раздражены, мистер Импортунато? Судя по тому, как ситуация складывается для вас, вы едва ли можете это позволить.
Марко нервно дернулся. Желтоватая кожа начала понемногу приобретать зеленый оттенок.
— Спокойнее, Марко, — сказал ему брат. — Что вы имеете в виду, инспектор Квин?
— Все очень просто. Теперь мы знаем, что Марко не пытались оклеветать — он сам опроверг эту теорию своими признаниями. Но раз мы обнаружили в библиотеке его пуговицу и след ботинка, значит, он действительно побывал на месте преступления. Поэтому, если у Марко есть какие-то объяснения, я очень советую ему дать их, пока к делу не подключился окружной прокурор.
— Он не обязан ничего вам рассказывать, — резко возразил мультимиллионер. — Меня все это уже начинает утомлять…
