Приятель покойника - [46]
Несколько минут спустя, в обнимку, Турусов и Радецкий продолжили свой путь. Шли они недолго. Из тумана вынырнула деревянная стенка товарного вагона.
– Не наш, – прошептал Турусов.
– Без разницы, – Радецкий скривил губы. – Поезд наш.
Турусов прислонил напарника к вагону, а сам откатил дверь. Сначала затолкал в проем Радецкого, потом забрался сам, и двери с визгом закрылись. Турусов отдышался, приложил ухо к груди замолкшего Радецкого: сердце работало не спеша. Он то ли спал, то ли впал в забытье. Турусов пошарил рукой вокруг и, ничего не найдя, успокоился. В вагоне было сухо. Обессиленный Турусов растянулся рядом с раненым напарником и задремал.
Проснулись они одновременно в своем вагоне под мерный стук колес. Радецкий пошевелился и снова застонал. Турусов осмотрел рану и, не найдя в ней ничего опасного, обработал перекисью водорода и какой-то противоинфекционной мазью, найденной в аптечке.
– Кто это тебя? – Турусов разогнул спину, глядя на разлегшегося на нижней полке Радецкого.
– Долгожитель один… – нехотя буркнул тот. – Из персональных пенсионеров.
Радецкий замолчал, а Турусов не хотел задавать вопросы. Ждал, когда напарник сам все объяснит.
Радецкий не спешил. Он задумчиво покусывал губы, шевеля пальцами правой руки, то и дело сползавшей вниз с полки.
– Так Карелии и не увидели! – нарушил молчание Турусов.
– Не велика беда. Зато чуть один ты не остался! – ответил Радецкий и снова замолчал.
Турусов умел властвовать над своими чувствами. За минуту он потерял всякий интерес к происшедшему и направился в другой угол вагона проверить целостность и сохранность надежно упакованного груза.
Все ящики были на месте, только один – «ТПСБ-1748» почему-то стоял отдельно и на верхней его части виднелись свежие царапины.
Сомнений не было – кто-то пытался вскрыть ящик: царапины начинались в одной точке и оттуда веером разбрызгивались по всей поверхности. Видимо, подставляли отвертку или узкую стамеску и лупили по ней молотком.
Радецкий снова застонал и заворочался на полке, пытаясь найти наименее болезненную позу. Турусов отвлекся, вернулся к купе для сопровождающих, хотел помочь напарнику, но не знал чем.
– Воды выпьешь? – спросил он.
Радецкий отрицательно замотал головой, переместился подальше от края и успокоился.
А Турусов вернулся к ящику и задвинул его в угол, к остальным деревянным кубам и параллелепипедам.
Время шло. Состав рывками продолжал путь. Радецкий спал, постанывая во сне, а Турусов сидел у окна, и мысль его металась между царапинами на ящике и заоконными пейзажами.
В его воображении выстраивались в одну прямую цепь события, происшедшие в его присутствии или отсутствии, но так или иначе касавшиеся его. Начиналось все с появления нового ящика, сразу же изъятого людьми в темных плащах, и заканчивалось свежими царапинами на ящике «ТПСБ-1748». Ах да, еще было покушение на Радецкого. Его пытался убить какой-то долгожитель из персональных пенсионеров. Интересно, откуда Радецкий знает о его персональной пенсии? Или старичок сам ему рассказывал о себе, потихоньку вытаскивая из авоськи с овощами добротный нож для разделки мяса?
Состав резко затормозил. Даже вагон заскрипел, и ящики сдвинулись с места. Турусов подскочил и прильнул к стеклу. Радецкий приподнял голову и попытался сесть, но тут же застонал и снова лег.
– Что там? – хрипло спросил он.
– Остановка… – Турусов отошел от окна и откатил дверь вагона.
– Закрой! Дует! – заерзал на полке раненый напарник.
– Сейчас, только посмотрю, в чем дело.
Турусов выглянул из вагона и увидел каких-то людей, копошащихся у паровоза. Их вагон оказался в самом хвосте, а впереди стояло несколько десятков других вагонов, пара цистерн, открытые груженые платформы. Состав остановился на правом повороте, и Турусов мог видеть каждый вагон.
– Закрой! – снова застонал Радецкий.
Турусов задвинул дверь.
– Что-нибудь увидел? – поинтересовался напарник.
– Да, – ответил Турусов.
– Что?
– Какие-то люди у паровоза. А наш вагон самый последний в составе.
– Это что-то новенькое, – Радецкий повернулся на бок и посмотрел на напарника. – Мы же всегда в начале ехали… А что за вагоны впереди?
– Такие же, плюс несколько открытых платформ и цистерн.
– Вот те на! – Радецкий задумался, глядя на Турусова.
Состав дернулся, прополз несколько метров и снова остановился.
– Посмотри-ка еще раз! – попросил Радецкий, приподнявшись на локте.
Турусов откатил дверь, и в вагон, словно далекое эхо, ворвался чей-то крик.
Турусов, прищурившись, заглядывал вперед. Увидел лишь, как несколько раз открылась и закрылась дверца кабины машиниста, потом снова открылась, и из проема что-то вывалилось, грузное и бесформенное. Состав опять дернулся и поехал. Дверь накатилась на Турусова, но он подставил колено и продолжал смотреть вперед.
Вагон не спеша проехал мимо лежащего на насыпи человека в синем комбинезоне, который, казалось, пытался подгрести под себя всю землю. Если бы не струйка крови на виске и не косивший на небо глаз, его можно было бы принять за живого.
Как только вагон проехал мимо лежащего на земле, Турусов сглотнул слюну и с силой задвинул дверь.
– Они кого-то убили. – Турусов обернулся к напарнику, кривя губы, словно сам ощущал физическую боль.
Для тех, кто любит веселый розыгрыш, для фантазеров и выдумщиков написаны эти забавные и поучительные истории из жизни чепухоносиков.
…В селе Малая Староградовка, которое находится в так называемой серой зоне, остались жить всего два человека – пенсионер сорока девяти лет от роду Сергей Сергеич и его бывший одноклассник Пашка. И они, имея абсолютно противоположные взгляды на жизнь, вынуждены мириться друг с другом, хотя к одному заходят в гости украинские военные, а к другому – сепаратисты. Главная забота Сергеича – как и куда с наступлением весны увезти подальше от войны своих пчел – все шесть ульев. Увезти туда, где не стреляют, чтобы впоследствии у меда не было привкуса войны.
Неприметная, на первый взгляд, татуировка на плече одного из героев приводит к разгадке тайны, которую более полувека хранил дом в Очакове. Стоит 30-летнему Игорю надеть обнаруженную там старую милицейскую форму, как эта форма перестает быть старой и он оказывается в 1957 году в Очакове, где его ждут сюрпризы из прошлого…
Николай Сотников, главный герой романа, становится обладателем интересных и загадочных документов. Заинтригованный, он начинает собственное расследование, для чего и отправляется в далекое и, как оказалось, опасное путешествие, кардинально изменившее его жизнь.
Книга продолжает начатый автором в романе "Пикник на льду" рассказ о судьбе журналиста Виктора Золотарева. Спасаясь от смерти в Антарктиде или участвуя в предвыборной кампании в Киеве, переживая ужасы "добровольного" чеченского плена, он осознает справедливость Закона улитки, рожденного самой жизнью, – без собственного домика, крыши, как улитка без ракушки, – ты слизняк. И любой, походя, может просто раздавить тебя ногой…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Полицейская сага» — роман-первенец широко известного американского писателя, вместивший в себя многообразный жизненный опыт и архивные изыскания. Сонный быт захолустного городка таит в глубине ненависть и преступление, отозвавшиеся в жизни его обитателей более чем через полвека.
…От чего зависит будущее страны? Вы, наверное, думаете, что от валютно-золотых резервов? Может быть. Но у автора есть и другая версия. Одна из героинь его романа каждое утро ездит из пригорода в Киев, чтобы за деньги сдать грудное молоко. Один аптекарь за свои фармацевтические эксперименты расплачивается жизнью. Один политик строит у себя на даче церковь, чтобы уединяться в ней с Богом и с бутылкой «Хэннесси». И от всех троих зависит будущее Украины. Только вот неизвестно: всем ли понравится такое будущее?…
Гай, Дэвид, Ингрид, Мелани Оуэн.Блестящая команда молодых бизнесменов, задумавших совершить ПРОРЫВ в рекламных технологиях.Их связывает давняя дружба и… память о ЧУДОВИЩНОМ ПРЕСТУПЛЕНИИ, свидетелями которого они стали МНОГО ЛЕТ НАЗАД.Их бизнес балансирует на грани триумфа и катастрофы.Их главный конкурент, не выбирающий средств в борьбе, — ОТЕЦ Гая и Оуэна, жестокий магнат Тони Джордан.Но внезапно Тони УБИВАЮТ.И Дэвид, ведущий собственное расследование убийства, имеет все основания полагать: УБИЙЦА — ОДИН из его друзей.И, перейдя грань дозволенного один раз, он будет убивать СНОВА и СНОВА…
Гуманитарий-русист Ник Эллиот понимает, что рискует продать душу дьяволу, поступив в брокерскую фирму Dekker Ward, но ему отчаянно нужны деньги. Шеф Ника, предприимчивый Рикарду Росс, больше известен как маркетмейкер. Его кредо — «кто не с нами, тот против нас». Поначалу Нику кажется, что он наконец-то ухватил удачу за хвост, но тут начинают происходить странные вещи. Сначала он узнает, что его предшественник погиб от рук вооруженных грабителей. На самого Ника совершено разбойное нападение. Неожиданно увольняют одного из ведущих трейдеров компании.
Один из ведущих мастеров британского нуара Дэвид Пис признает, что его интерес к криминальной беллетристике был вызван зловещими событиями, происходившими в его родном Йоркшире — с 1975 до 1981 г. местное население жило в страхе перед неуловимым серийным убийцей — Йоркширским Потрошителем. Именно эти события послужили поводом для создания тетралогии «Йоркширский квартет», или «Красный райдинг» (райдинг — единица административно-территориального деления графства Йоркшир), принесшей Пису всемирную славу.«1974» — первый том тетралогии «Йоркширский квартет».1974 год.
В Калифорнии, в маленьком горном городке, рассказывают о встречах со Снежным Человеком, которого здесь называют Сесквоч, и существует поверье о Мандранго — порождении сил зла, который в назначенный срок выходит из-под земли, чтобы найти себе невесту. В городе и его окрестностях происходит серия жутких убийств, и некто похищает журналистку Элен, с которой происходят невероятные и драматические приключения.