Приятель покойника - [40]

Шрифт
Интервал

Дворник чиркнул спичкой, и юркий огонек заплясал по мусору.

– Это вы не документы сжигаете? – Подошел хрупкий переписчик и с интересом наклонился над маленьким костром.

– Да откуда тут документы? Слава богу, тут их и выписывать некому!

– Э! Да это же деньги! – выкрикнул переписчик. – Что же это вы себе позволяете? Наши родные деньги в огонь?

– Сразу видать, что оттуда прибыл! – хмыкнул дворник. – Такой бы мою работу враз запорол! О как над деньгой порченой дрожит!

– А, порченая… – переписчик закивал, с нескрываемой жадностью глядя на костер.

– Ну все, отогрелся и в путь, – грустно проговорил почтальон себе под нос.

– Остались бы на пару деньков! – дружелюбно предложил дворник. – Тут вот и постояльцы новые неплохие… Подумали бы о чем…

– Нет, нельзя. Вот письмо это возверну, отыщу того, кто писал, тогда и отдохну. Надо ж сперва долг исполнить.

– Да. Долг надо, – согласился дворник. – Но уж коли вернете, то ждем вас тут.

Переписчик засуетился, опять стал заикаться.

– А я… а мне куда лучше?.. Я с вами? – Он заискивающе заглядывал в глаза почтальону. – Может, останемся, отдохнем…

– Вы, если хотите, отдыхайте. Вы человек государственный, а мне надо письмо вернуть…

– Так я же без вас никуда не выйду!

– Вам решать. Я на другой «Факел» сейчас, а то вдруг опоздаю. – Рыжебородый почтальон запихнул письмо за пазуху и кивнул постояльцам на прощание.

Потом решительно зашагал прочь, в темноту.

Переписчик съежился, стал еще меньше, забегал глазками по сторонам, вопросительно-умоляюще впился взглядом в глаза дворника, но, не получив в ответ ничего, молча побежал догонять почтальона.

– Экая рыба! – задумчиво произнес дворник вслед хрупкому. – Пескарь, а сам сомов пересчитывает. Как пастух свое стадо!

Они молча постояли еще несколько минут. Порченые деньги уже тлели. Умирающая искорка боязливо суетилась на уже сгоревшей бумаге.

Клавдия Николаевна с жалостью глядела на истлевшие деньги.

Дворник все еще думал о переписчике, а Радецкий с Турусовым обменялись ничего не значащими взглядами и задумались каждый о своем.

– Прилягу, пожалуй, – нарушил тишину дворник. – Все-таки там ночь.

Он подошел к своей лежанке, закинул под нее метлу и накрылся чем-то похожим на чехол для автомобиля.

Радецкий зевнул и тоже прилег на лежанку.

– И ты, сынок, отдохни! – обернулась к Турусову Клавдия Николаевна. – Все одно Пашка поздно вернется.

Турусова тепло разморило быстро, даже деревянная лежанка показалась мягкой и удобной.

Вскочили от бабушкиного крика.

– Родной ты мой, сыночек! – причитала она срывающимся голосом, протягивая руки навстречу приближавшемуся мужчине лет сорока.

– Здравствуй, мама! – хрипловато, но нежно сказал он, подошел к ней и трижды поцеловал в щеки.

– Много ли добыл? – спокойно спросила Клавдия николаевна, строго глядя в глаза сыну.

– Хватит. Хватит и тебе, мамочка, и остальным нашим. Всех накормим.

– Вот и хорошо, сынок. А то ведь ясное дело: с голодуто рад не будешь, а нам с тобой не десять и не сто человек прокормить надобно. Без тебя бы им и не жить.

Мужик радостно улыбнулся. Гордость появилась в его остроносом лице и во взгляде чистых голубых глаз. Борода-щетинка делала его похожим на молодого Сталина, но верхняя часть лица и особенно глаза выдавали глубинное славянское происхождение, может быть, даже не замешанное на татаро-монгольской крови.

Радецкий подошел, протянул руку Пашке.

– Радецкий, – представился он.

– Павел, – пожал руку сын Клавдии николаевны. – А как вас по имени?

Радецкий запнулся.

– Нет у меня имени. Нельзя нам… – Он покосился в сторону Турусова, словно ждал его помощи. – Мы – сопровождающие… нам и фамилии наши оставлять не хотели. Собирались чужие всучить, чтоб и в документах чужие значились. Еле-еле уговорили.

– Как это? – спокойно спросил Павел.

– Да вот, не хотят, чтобы мы сами собой в историю попали. Говорят, что истории случайные люди не нужны, а мы, мол, случайно были выбраны. Так и все равно, когда одна фамилия в истории, а ни имени, ни отчества нет – сразу видно: случайный человек. Кто угодно мог вместо него быть…

Первый раз за поездку Турусов услышал в голосе Радецкого столько обиды и досады. Даже не верилось, что этот великан, у которого «кровь из пальца струей бьет», вдруг заговорил на таких жалобных нотах.

Павел кивнул, будто уже не раз слыхал про такие вещи.

– Да, Паша, а это Турусов, самый образованный и многосторонне недоразвитый человек в нашем вагоне. – Радецкий взял себя в руки и начал шутить, что было для него делом обычным и естественным.

Паша набрал в кастрюлю снега и за несколько секунд успел добежать до трубы, прислонить к ней кастрюлю и вернуться.

Таким же образом он принес вскипевший снег, высыпал туда маленькую пачку чая и немного сахара. Вытащил из-под лежанки ящик и поставил его на ребро вместо столика. Сверху кастрюлю.

– Сейчас почаюем, – улыбнулся гостям.

Турусов побледнел и опустился на корточки.

– А я говорил, что он сразу свалится! – усмехнулся Радецкий, обернувшись к Клавдии Николаевне.

– Откуда он здесь? – Турусов уставился в голубые глаза Паши.

– Нашел как-то недалеко от того места, где деньгу добывал. Роюсь себе в снегу, смотрю – ящик с какими-то цифрами на боку. Ну, думал, клад в нем, что-нибудь из ценного. Намучился, пока дотащил. Стали его открывать, а он не открывается. Со злости чуть не сжег его. Оказывается, это над нами пошутил кто-то, ящик цельным был: он весь ящик, и снутри, и снаружи. Блеф! Вот я и решил его вместо столика иметь…


Еще от автора Андрей Юрьевич Курков
Одиннадцать необыкновенностей из жизни Чепухоносиков, их друзей и знакомых

Для тех, кто любит веселый розыгрыш, для фантазеров и выдумщиков написаны эти забавные и поучительные истории из жизни чепухоносиков.


Серые пчелы

…В селе Малая Староградовка, которое находится в так называемой серой зоне, остались жить всего два человека – пенсионер сорока девяти лет от роду Сергей Сергеич и его бывший одноклассник Пашка. И они, имея абсолютно противоположные взгляды на жизнь, вынуждены мириться друг с другом, хотя к одному заходят в гости украинские военные, а к другому – сепаратисты. Главная забота Сергеича – как и куда с наступлением весны увезти подальше от войны своих пчел – все шесть ульев. Увезти туда, где не стреляют, чтобы впоследствии у меда не было привкуса войны.


Садовник из Очакова

Неприметная, на первый взгляд, татуировка на плече одного из героев приводит к разгадке тайны, которую более полувека хранил дом в Очакове. Стоит 30-летнему Игорю надеть обнаруженную там старую милицейскую форму, как эта форма перестает быть старой и он оказывается в 1957 году в Очакове, где его ждут сюрпризы из прошлого…


Добрый ангел смерти

Николай Сотников, главный герой романа, становится обладателем интересных и загадочных документов. Заинтригованный, он начинает собственное расследование, для чего и отправляется в далекое и, как оказалось, опасное путешествие, кардинально изменившее его жизнь.


Закон улитки

Книга продолжает начатый автором в романе "Пикник на льду" рассказ о судьбе журналиста Виктора Золотарева. Спасаясь от смерти в Антарктиде или участвуя в предвыборной кампании в Киеве, переживая ужасы "добровольного" чеченского плена, он осознает справедливость Закона улитки, рожденного самой жизнью, – без собственного домика, крыши, как улитка без ракушки, – ты слизняк. И любой, походя, может просто раздавить тебя ногой…


Смерть постороннего

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Лучшая Сделка

Рэй – любитель уюта, кальяна и развлечений! Он никогда не мечтал о путешествиях на другие планеты. Он явно не избранный и не герой. У него, как и у большинства среднестатистических жителей мегаполисов, куча проблем и недостатков. Он также из тех, кто подписывает договора, не вникая во все нюансы… И вот он попадает на Электрион, где живут разнообразные монстры, питающиеся протоплазмой. Шансы выжить колеблются около нуля. Вы никогда не угадаете чем закончится эта история! Повеселимся вместе? Содержит нецензурную брань.


Девонширский Дьявол

В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.


Люди гибнут за металл

Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.


Место вдали от волков

Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.


Предвестник землетрясения

«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.


Приставы богов

Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.