Привнесённая память - [4]

 -Ничка, что случилось? – отец первым влетел в комнату.

 -Там! Там! – девочка показала рукой в угол, где мирно дремал на стуле огромный плюшевый мишка. – На печке, голова!

 -Какая печка? Где ты видишь печку? – Людмила включила свет.

 -Мамочка, она была там! И на ней лежала голова! Человеческая, белая, с черными дырками для глаз! Страшная!

 Ника невольно вздрогнула, натягивая одеяло до самого носа.

 -Дорогая, ты же видишь, нет никакой печки, никакой головы. Посмотри вокруг, ведь нет, правда?

 -Правда, мама! – легко согласилась крошка. – Но в темноте совсем другие сны, чем на бумаге. Я боюсь засыпать, вдруг она опять появится! – голосок ее упал до панического шепота.

 -Не появится! Побоится, мы возьмем меч и порубим ее на мелкие кусочки!

 Людмила воинственно взмахнула кулаком. Олег покачал головой, не одобряя подобный радикальный метод успокоения. Но, как ни странно, он сработал.

 -Правда, мама? – оживилась девочка.

 -Правда, детка! Попросим меч у богатыря Ильи Муромца и раз-два! Помнишь картину?

 -Лепродук…цию, да, "Три богатыря"? – обрадовалась малышка.

 -Верно, только репродукцию!  Говори правильно, - поправил Олег.

 Если уж у них растет вундеркинд, пусть запоминает недетские слова. Вообще, с лингвистикой у дочурки все в порядке.

 -Р-р-репродукцию! – послушно вторила кроха.

 -Ничка, я останусь с тобой! Спою колыбельную, подожду, пока не уснешь, - мягко вещала меж тем Людмила. – Запомни, самый сладкий дар Бога человеку – это сон, нельзя его бояться. Сон мой милый, сон счастливый. Закрывай глазки и слушай меня!

 Олег, кивнув жене, тихо вышел. Странно, Людка всегда вела себя так, словно ни в ком не нуждалась. "Я самодостаточна до безобразия!" – любила повторять  она. А какая чуткая мать из нее получилась! Вот ведь парадокс: пестует и ласкает найденыша, а свое дитя некогда убила. Впрочем, к чему ворошить прошлое? Ничего изменить нельзя, остается уповать на мудрость Всевышнего.

 С расстройства Олег закурил, вошедшая в кухню Людмила поморщилась:

 -Ты же бросаешь.

 -Засмолишь тут, когда полковое знамя свистнули, - вяло пошутил Рыжов.

 -У ребенка просто ночные страхи! У кого их не было в свое время! Я, например, в пять лет видела змей, целый клубок. Стоило закрыть глаза, как они возникали и вяло возились прямо перед носом, - ностальгически произнесла жена, - ох, я их и боялась!

 -У каждого есть кошмар детства, помню, я страшно трусил старшеклассника Вадюхи Седова, который из малышни деньги карманные вытрясал… Он мне настоящим монстром казался. Большой, грязный. Впрочем, а кем же еще он был?

 -Ты немножко не из той оперы запел. Я начинаю всерьез опасаться…

 -Чего?

 -Никино поведение. Вдруг оно связано с тем потрясением, ну, когда ее выбросили на мусорку, - предположила Людмила.

 -Полагаешь? – усомнился Олег. – Почему же до трех лет она вела себя как обычный нормальный ребенок, и вдруг начала нести страшную ахинею о поезде, голоде, печках и головах?

 -Вдруг старый стресс сказался? Могло ведь выплыть из глубин мозга  давно забытое и вроде бы изжитое воспоминание?

 -Хорошо, тогда какая связь между бараком, хлебной жовкой и помойным баком?

 -Предположим, девочка вспомнила свою семью, многодетную и неблагополучную. Отсюда имена: Аркадий, Тамара, Лида. Печка имелась в деревенском доме, а голова вполне могла принадлежать какой-нибудь скотине…

 -Фантазерка! Ничка особо подчеркнула: белая, человеческая! А потом, сводки с фронта и Рио-Рита не вполне вписываются в твой очень правдоподобный сценарий.

 -Не доставай, а? Я тебе не психолог, просто стараюсь хоть как-то объяснить странности Нички, - окрысилась жена.

 -Кстати, воспитательница посоветовала обратиться к детскому психиатру.

3 Психиатр

 Сказано – сделано. Один из маститых специалистов города согласился по протекции знакомого и за приличную сумму принять семейство Рыжовых. Настоящий профи, он подробнейшим образом попытал родителей и ребенка. После чего попросил Людмилу увести маленькую пациентку, потрепал девочку за щечку:

 -Нам с твоим папой надо поговорить по-мужски, ладно?

 -Только не бейте его! – испуганно пролепетала малышка.

 -Нет, я лечу, а не луплю своих посетителей! – успокоил доктор.

 -Я знаю, что значит "говорить по-мужски"! – совсем по-взрослому возразила Ника.

 -Это не тот случай, детка, иди с мамой, - успокоил дочку Олег.

 -В общих чертах мне известна ваша история, - задумчиво произнес врач, когда они остались одни, - вам повезло, у девочки достаточно высокий интеллект, даже  слишком высокий.

 -Верно, я бы сказал, пугающе. Мы с женой опасаемся, не связано ли теперешнее поведение Ники с потрясением, пережитым в младенчестве?

 -Три недели от роду… Я бы сказал, вряд ли. Будь оно так, девочка с самого начала вела бы себя неадекватно: нервничала, беспокоилась, плохо спала, плакала и писалась чаще, чем положено. За время, проведенное в больнице, ее обследовал невропатолог, о чем имеется запись в медицинской карте. Врач назначил реабилитационное лечение, и только. Следовательно, можно сделать однозначный вывод: стресс трехлетней давности здесь ни при чем! – заключил психиатр.

 -Неужели он вовсе не сказался на ребенке? А как же моральный аспект, ощущение заброшенности в прямом, а не в переносном смысле? Обида и  прочее? – усомнился Рыжов.