Прививка совести - [17]

— Это у них, — небрежный жест за окно… — уже, со связью проблемы. Цифровую телефонию они вырубили себе сами. Секретность! Вывод? Довольно скоро — останутся без связи вообще. Минимум — через три часа, максимум — через пять. Постоянно держать радио канал — энергии требует. Не думаю, что в спешке они взяли рации с полностью заряженными, причём, новыми аккумуляторами. А ведь ещё разговаривают… С них же руководство каждые пять минут отчёта о проделанной работе требует… Ха! Нам бы время потянуть, до темноты, а там прорвёмся… Последний раз предлагаю — уходите! Мы справимся…

Ответить опять не даёт Виктор. Он в свою очередь завладел коммуникатором и вертит его с физически нарастающим разочарованием. На физиономии ясно видны вопросы. «А где же музыка? А где игрушки? Это что, только для дела? Время, связь, ориентирование… и всё?» Владимир совершенно определённо читает по лицу — отвечает, как будто услышал.

— А разве этого мало? Мы же не играемся — мы живём! Как отличить? Представь себе — жизнь должна быть трудной! Давай сюда прибор! — и опять сосредоточенно стучит ключом.

— Батальон ОМОНа, это сколько? — не сразу понимаю, что вопрос обращён ко мне. Нашли эксперта!

— Э-э… Зависит от случая, но, уж всяко, не меньше двухсот человек…

— Блеск! — чему это он так обрадовался? На мой не просвещённый взгляд — нам наступает хана. Сразу видно, ребята не местные. Виктория, мне кажется, уже потихоньку начинает паниковать… Виктор — откровенно приуныл. Из нас всех, он точно с ОМОНом имел дело, хорошо, что отделался только сломанным ребром. Экстрима ему захотелось… А Владимир сияет.

— Что? Порядок! Их много — нас мало. «Свободный поиск, ситуация А»! Короче, ещё час — и нам можно всё! — Вика радостно вскакивает…

— Что, уже в контакте и время пошло?

— Точно! И ещё, у меня тут родилась мысль! — не въехал… — Григорий Иванович, у вас в сарайчике, есть химия для сада-огорода? Можно её использовать?

— Да, но…

— Спасибо, я мигом! — буквально через пару минут возвращается, с чуть початым кулём медного купороса, — Сейчас мы их пыл слегка пригасим. Руки мелькают над столом. Синие кристаллы химии для опрыскивания винограда быстро фасуются в тугие свёртки, из обрывков плёнки. Примерно по полкило весом каждый…

— Володя, а… разве это годится?

— Двоечница! Не вздумай никому такое сказать. Пересдача «Прикладной взрывотехники» тебе обеспечена! — и продолжает тоном, зануды-отличника, обречённого подтягивать свою тупую одноклассницу по нелюбимому предмету… — Раз не помогаешь, то давай, повторяй вслух «Основной список сапёра». Вещества и их давления ударной детонации… Я жду! Вика робко начинает скороговорку:

— …для гремучей ртути — 10 МПа; для тетразэна и ТНРС — 40 МПа; для азида свинца — 50 МПа; для ТЭНа — 120 МПа; для гексогена — 180 МПа; для тетрила — 280 МПа; для пикриновой кислоты -350 МПа; для тротила — 430 МПа…

— Чего замолчала? Продолжай!

— Э-э-э… для аммиачной селитры — 550 МПа… Дальше, официально взрывчаткой не считается…

— Но, всё равно взрывается, — продолжает в тон Владимир, — Способно детонировать каждое пятое вещество вообще, а в некоторых классах — практически все, — его руки, независимо от разговора, ловко, виток к витку, оборачивают свёртки гладкой обмоткой из взрывного шнура, — Я же тебе свой конспект читать давал? Можно сказать, от сердца отрывал… Раз факультатив прогуляла… -затягивает очередной узел, — Тут тебе «Земля — 1» и переэкзаменовки не будет! Запоминай же, несчастная, что кристаллические гидраты, все до единого, взрываются в диапазоне от пятисот до полутора тысяч мега паскалей. Особенно от косой или сходящейся ударной волны, когда давление со сдвигом… Медный купорос, он же пятиводный сульфат меди, взрывает при давлении 750 МПа, что я вам скоро и надеюсь продемонстрировать… Давай сюда верёвку! — поворачивается ко мне, картинно разводит руками.

— Мне перед вами, Григорий Иванович, даже как-то неудобно. Тем более — вы должны быть в курсе. Дикая она у меня, совсем…

Я — должен быть в курсе? Пока подбираю челюсть, Владимир вяжет получившиеся катушки-колбаски, тонким шнуром, с метровым шагом, к длинной верёвке. Замечает удивление…

— Ну, как же, вон там, на вашей полке стоит «Реологический взрыв» Ярославского, московское издание 1982 года. Раритет! Из золотой серии — «Сто избранных сканов с флешки Ахинеева»… — Вика грядит на Владимира с немым обожанием. Витьку от этого зрелища передёргивает. На него, надо понимать, так девушки ещё не смотрели никогда. Умильно смотрит на меня… и этот взгляд мне знаком! Да что, разве жалко? Отодвигаю стекло, выдёргиваю из ряда тонкий томик и протягиваю барышне.

— Держите, мне она не пригодилась, а у вас, мне кажется, будет настольной книгой… Владимир — прыскает от смеха.

— Ага, будет! Именно что настольной. Прадеду в мемориальном кабинете дома-музея, на самом видном месте положит. С пояснительной табличкой — «Её мог читать Сам!». Хоть пыль сотри! -только тут замечаем, что в том месте, где счастливая обладательница макулатуры прижимала подарок к себе, на майке девушки отпечаталось грязное пятно. Давно не убирался. Вика радостно огрызается: