Привет, викинги! - [98]

«О боже, – думаю я и тут же неожиданно для себя добавляю: – Повезло ей!»

Наконец Мелисса отрывается от своего кавалера и, сжав напоследок его ягодицы (по крайней мере, я надеюсь, что ягодицы), удаляется сквозь толпу в направлении женской уборной, насколько я понимаю по деревянной стрелке с нарисованной на ней женщиной-викингом.

«Надеюсь, у нее не цистит, – первое, что мне невольно приходит в голову. – Из-за всех этих воды, холода, мокрых штанов и “активности”». Я задумываюсь, нет ли у меня в косметичке лишнего пакетика с цитратом натрия, чтобы снизить кислотность ее мочи. Потом я осознаю, что это в высшей степени неромантично и скорее говорит об истории моих разочаровывающих сексуальных встреч, чем о вероятном состоянии уретры моей сестры.

Я следую за Мелиссой, стараясь не слишком задумываться о том, что будет дальше, и протискиваюсь сквозь толпу, как истинная британка, до сих пор не оправившаяся от потрясения/гипотермии/самодельного тоника и дешевого джина. Щедро раздав запас «Простите» и «Пожалуйста, не могла бы я пройти?», я вдруг издаю довольно гопническое «Эй!» и проталкиваюсь в туалет, когда Мелисса еще не приступила к своему делу.

– Привет! – начинаю я, как надеюсь, небрежным тоном.

– Ага! Привет! – Мелисса машет рукой на свободную кабинку. – Хочешь первой? Я подожду, – она кивает на другую, занятую, – пока эта не освободится.

– Нет! – отвечаю я. – Я пришла только чтобы повидаться с тобой!

– Потому что это совсем не странно, – отвечает она.

– Правда? – спрашиваю я уже совсем неуверенно.

Может, мне начать составлять список… Какой-нибудь документ в приложении «Заметки» на iPhone – «Странные вещи, которые я делаю и которые социально неприемлемы»?..

– Нет, – говорит Мелисса. – Странно. Следовать за людьми в туалет, когда совсем не хочешь писать – это точно странно.

– Ну да, – признаю я свою оплошность и добавляю: – Принято к сведению. Извини. Я просто хотела… поздравить…

Правильное ли это слово? Описывающее реакцию, когда узнала, что твоя сестра успела поорудовать «молотом Тора»?

– Я имела в виду, что не знала о твоем приятеле…

Я кто? Тетушка средних лет из девятнадцатого века?

– Поздравить? С чем?

– Отто?

– А, ну да, – только и отвечает она.

– Так у вас это… связь? – неожиданно произношу я с американским акцентом, как будто стараясь отстраниться от убожества такого вопроса.

Я и в самом деле ужасна в «разговорном деле»…

– Да так, пару дней, толком и не познакомились. Ты точно не хочешь? – она кивает на кабинку.

– Нет, спасибо, – отвечаю я, а затем, в надежде установить более доверительные отношения, добавляю: – Я сходила в воде перед тем, как мы выбрались на берег, помогла себе согреться.

Она испускает сдержанный смешок.

– Ну ладно, тогда не против, если я?

Она уже снимает штаны и подходит к открытой кабинке.

«Она даже не удосужилась нависнуть над унитазом или выстелить его туалетной бумагой!» – мысленно качаю я головой. Я лично не касалась сидений с 1998 года, не говоря уже об унитазах в общественных местах! Разве она не знает, сколько там может обитать микробов?

– Так все хорошо? – Я отвожу глаза и рассматриваю белые панельные стены.

– У меня? Да, все нормально. Я просто хотела отлить…

Не это я имела в виду. Хотя… В моей голове раздается звоночек. Недавняя половая связь? Позывы к мочеиспусканию? Внимание: угроза инфекции мочеиспускательного тракта! Необходимо найти тот пакетик…

– Я о том, когда мы вернемся. Ты записалась на операцию?

Она кивает.

– И как настроение?

– Блестящее, – отвечает она с сарказмом. – Мне собираются вырезать кусок из левой груди. Не самой моей любимой, но все же.

Я не знаю, что сказать на это.

– А тебе уже дали какие-то рекомендации по поводу, как себя вести по жизни? – лучшее, что я могу придумать.

Она хмуро смотрит на меня.

– Это не потому, что я жирная, на тот случай, если ты так подумала… – начинает она.

– Нет-нет! Я так не думала! – протестую я.

– И дезодоранты тут тоже не при чем. Или космос. Или Wi-Fi… Вообще-то основной фактор риска для рака груди – такой, с которым мы ничего не можем поделать, – продолжает она. – Старение, гены и просто обладание грудью. Последний – основной. Вот что влияет в первую очередь.

Я это уже знаю, потому что прошерстила местную библиотеку после того, как маме был поставлен диагноз. И еще потому что задавала вопросы врачам, когда мама была в слишком глубокой депрессии, а папа слишком расстроен, чтобы задумываться о них. Записывая все в желтую тетрадь, которая выглядела чрезмерно жизнерадостно – даже неподходяще оптимистично, как я поняла, – когда я доставала ее в больнице.

– В целом какое-то время все будет немного паршиво, – делает заключение Мелисса.

– Да, прости, – запинаюсь я.

Хотелось бы, чтобы мы обе были более трезвыми для такого разговора. С другой стороны, это, наверное, то, что нам сейчас нужно. Я продолжаю:

– А тебе назначили какую-то программу лечения? Когда у тебя будет химиотерапия?

Она кивает.

– И гормонотерапия, и все остальное…

– Хорошо, – говорю я и вижу, как брови Мелиссы поднимаются. – Я имею в виду не «хорошо». Я хочу сказать, что рада тому, что есть план. На последующее. И я здесь ради тебя, что бы тебе ни понадобилось.