Привет, викинги! - [69]

Как будто электричество до сих пор не изобрели…

– Вы всегда завтракаете при свечах? – спрашиваю я Инге.

– Да, – просто отвечает она и добавляет: – А вы слышали о хюгге?

– А кто в наши дни не слышал?

Я хотела сказать это мысленно, в своей голове, но, судя по выражению лица Инге, сказала это вслух.

– Дело тут не в свечах, но с них неплохо начинать, – говорит она. – Остальное нужно прочувствовать. Со временем, к концу недели, вы прочувствуете.

Несмотря на раскалывающуюся голову, я почему-то ей верю.

Тут передо мной появляется ребенок (Виллум?) с буханкой ржаного хлеба и огромным зубчатым ножом. Я уже усвоила, что ножи и дети – это допустимое сочетание для викингов. Поэтому минут пять я спокойно наблюдаю за тем, как от буханки отрезается ломоть, а потом еще целую вечность нарезается на кусочки, которые можно макать в огненного цвета желток. Но вкус того стоит, и я с жадностью поглощаю все.

«Ржаной хлеб – все равно что и не углеводы, – говорю я себе. – И он полезен для меня, наверное…»

– Как там Магнус? – бормочу я с набитым ртом.

– Ну как обычно… для Магнуса, – отвечает Инге. – Еще пару стаканов настоя кумина – и будет в порядке.

Я киваю.

– А где Мелисса?

Когда утром я наконец-то набралась храбрости посмотреть на верхний ярус кровати, он оказался пуст. Я предположила, что она уже встала, как и все остальные. «Как обычно встала бы я, – подумала я с некоторым чувством протеста. Да пошла она, старая «Я»! Новая Элис пьет пиво и спит до… Я сверилась с кухонными часами. О, еще только 7:15. Да уж, «рок-н-ролл» называется.

– Мелисса? – поднимает голову Триша. – А ты не знаешь?

– Нет.

– Мы тоже! – Марго делает несколько выпадов, продолжая разминаться после пробежки.

Она выглядит дьявольски прекрасной и даже слишком счастливой, чтобы ее трогала какая-то разворачивающаяся на заднем фоне драма.

– Я не слышала, чтобы она приходила вчера вечером, – говорит Инге, и внутри меня потихоньку зарождается тревога.

Черт…

Вчера Мелисса не на шутку разозлилась, но я подумала, что через пару минут она остынет. Возможно, даже буквально, если учитывать температуру нескольких предыдущих ночей. Надеюсь, она не натворила никаких глупостей. Потому что за моей сестрой такое водится.

Однажды вечером накануне школьных экзаменов Мелиссой овладел приступ саморазрушения, и она исчезла с двумя литрами отцовского домашнего сидра в бутылках из-под «Фанты». Мне пришлось прочесать ближние парки, держась подальше от бомжей и пьяных подростков (мы выросли в городке с традицией употребления алкоголя несовершеннолетними), пока я не нашла ее под горкой на детской площадке. Она сидела и всхлипывала. Я притащила ее домой и заставила выпить пинту воды, после чего тихо уложила в кровать – тайком, чтобы отец не заметил. Как будто ей было о чем волноваться!

Сейчас я вдруг понимаю, что никогда не спрашивала Мелиссу, почему она плакала. Я тогда предположила, что из-за экзаменов. Но теперь я в этом не уверена. Или взять те случаи, когда она прогуливала школу, а мне приходилось встречаться с директором и извиняться. Как будто у отца и без того не было поводов для стресса!

Однажды я провела детективное расследование (то есть прочитала ее дневник – к чести моей будет сказано, я была уверена в том, что такая мера оправдана и служит благой цели). Выяснилось, что она вызвалась добровольно ухаживать за ослами в приюте для животных, вместо того чтобы посещать дополнительные занятия по географии, поэтому я пригрозила ей тем, что отниму памятную чашку с блюдцем в честь Чарльза и Дианы и не отдам, пока она не улучшит свои оценки. Уловка сработала – на какое-то время.

Но я еще не сталкивалась с ее случайным исчезновением в чужой стране. Или на глазах у малознакомых людей. И в ее пропаже до сих пор никогда не («шепотом») обвиняли меня… Или обвиняли?

– Может, она вышла пробежаться, как я, – предполагает Марго. – Но это было уже несколько часов назад. Знаете, как говорят: «Ранняя пташка носок прочищает».

«Этой бы пташке чирикать поменьше», – злобно думаю я.

– Так что, если Мелисса бегает до сих пор, то нос она мне точно утерла!

Мы обе понимаем, что это маловероятно. Я выдавливаю улыбку и ничего не говорю, переводя взор на Тришу, пока Марго разминает бедра.

– Здесь вашей сестре ничего не грозит, – уверяет меня Инге, кладя руку мне на плечо.

Ее длинные волосы до сих пор влажные после душа, и от нее исходит запах свежего белья и надежды.

– Однажды, когда мы только переехали, Метте пропал на целый день.

Меня это должно успокоить, но не успокаивает.

Едва мы готовимся выйти из дома для «введения в судостроение», пятого дня нашей подготовки, дверь распахивается в духе салуна Дикого Запада, и на пороге появляется Мелисса. Лучи солнца освещают ее нежным розовым светом. Волосы у нее взъерошены, и в ней торчит нечто, очень похожее на солому. Брюки неровно подвернуты – одна штанина чуть-чуть, другая задрана так, как будто она продавала какой-то наркотик и демонстрировала способ его введения на себе. Бордовая секс-кофта небрежно свисает с одного плеча. Но выглядит она лучезарно.

Не знай я, как все было на самом деле, я бы подумала, что она и правда была на пробежке…