Привет, викинги! - [68]

!

Это не совсем верно – точнее было бы сказать «полтора десятилетия», но тогда и тон моего высказывания был бы не таким строгим.

– Хватит! – требует Мелисса.

– Кто бы говорил! – ворчу я в ответ.

– Заткнись уже! – повышает она голос.

Но я не затыкаюсь, а огрызаюсь.

– Не приказывай мне! Что ты вообще знаешь? У тебя представление о жизни, как о чаепитии для плюшевых мишек! Мы все не можем бить баклуши и играть в ферму целыми днями напролет – кто-то из нас должен работать в реальном мире, зарабатывать деньги и вести хозяйство. Как взрослые люди…

Даже не закончив, я понимаю, что делаю только хуже.

«Расслабься, – только и говорят мне все вокруг. – Посиди немного, успокойся, само уладится», – повторяют они.

Ну что ж, я расслабилась. И что случилось? Сестра моя покраснела от ярости и готова расплакаться. Я веду себя как зажатое в угол животное и, что удивительно, не могу остановиться.

– Ты ничего не знаешь о моей жизни, – произносит Мелисса непривычно четким, каменным голосом. – Не имеешь ни малейшего представления.

«Вот он, – думаю я. – Момент, когда можно извиниться и попытаться все исправить. То, что я должна сделать. То, что сделал бы нормальный человек». Но во мне бурлит адреналин. Люди не разговаривают так со мной взрослой. Никто не разговаривал так со мной с тех пор… с тех пор, как говорила Мелисса. Дома. Тем вечером, когда я уезжала.

Поэтому вместо извинений я продолжаю накручивать себя:

– Ты что, шутишь? Ты едва замечаешь реальный мир – по крайней мере тот, что существует с 1950-х. У кого еще в наше время нет смартфона? Или Wi-Fi? Или чайных пакетиков в виде пирамидок?! Как будто ты специально привлекаешь к себе внимание! Посмотрите на меня, какая я королева драмы! И всегда так вела себя!

– А ты холодная и замкнутая, – отзывается она, прижимая ладонь к челюсти – как я понимаю, чтобы унять свой ноющий зуб мудрости, по поводу которого она так и не обращалась к специалисту.

– Ну что ж, – распаляюсь я, словно лесной пожар, – лучше быть такой, чем эмоционально несдержанной! Посмотри в зеркало и разберись с собой, прежде чем делать замечания другим! И попробуй потратить деньги на что-то полезное, например, на электрическую зубную щетку! Ты – большой ребенок!

Мелисса с шумом отодвигает стул и выбегает из комнаты, эффектно хлопая дверью на весь дом.

– Видите? – обращаюсь я к оставшимся за столом потрясенным викингам. – Никакого внимания к спящим детям и мужчине с пищевым отрав…

Я замолкаю, на тот случай, если это сочтут признанием вины. «Отравление – слишком сильное слово», – рассуждаю я. Но я чувствую, что без объяснения теряю аудиторию, и потому перефразирую: «И к очень больному мужчине».

«Выходит, не такая уж я и холодная и бессердечная?» – хочется мне обратиться к каждой и добиться подтверждения: «Да, я практичная. Со мной полезно дружить. Я хороший человек, и точка. Разве не так?»

Дверь снова хлопает. Это Мелисса.

– Я не успокоилась, я просто пришла за своей секс-кофтой, – заявляет она, хватая только что постиранное шерстяное убожество со спинки стула и перекидывая его через плечо, словно плащ нищей женщины-супергероя. Потом, чуть подумав, хватает еще и наполовину выпитую бутылку пива и снова выбегает из комнаты.

Глава 8

– Хочешь яйцо? Я заказала и на тебя, – спрашивает меня Триша, пока я протираю глаза от сна.

На голове у нее тюрбан в стиле кинозвезд 1960-х, в одной руке шумовка, в другой нечто похожее на стакан «Кровавой Мэри», но я настолько рада, что она заговорила со мной, что держу свои наблюдения при себе.

– М-мм, спасибо, – отвечаю я робко.

Руки и ноги у меня словно налиты свинцом, все болит – то ли от напряжения, то ли от алкоголя, а то ли от того и другого, я точно сказать не могу. Хотя стук в голове и пересохший рот говорят о том, что пиво здесь сыграло далеко не последнюю роль.

Марго разминает квадрицепсы у стены и выглядит очень свежей после пробежки, отчего я начинаю ощущать себя еще более разбитой. К каждой ноге Инге прилепилось по ребенку, и еще один катается верхом у нее на плечах, обвивая шею. В одной руке у нее ягненок, а в другой миска, которую она ставит на стол, после чего избавляется от своего потомства и приказывает им помочь ей с завтраком. Дети подчиняются без малейшего ропота и послушно выполняют задание, пока она кормит ягненка из бутылочки.

Психология перфекционистов. Я пытаюсь прокрутить эту фразу в мозгу, но понимаю, что сосредоточиться мне сейчас трудно, поэтому я плюхаюсь на стул и благодарно жду, пока мне вручат яйцо.

– Снесено этим утром! – сияет Марго. – Я собрала их сама!

Она смотрит на Инге, ожидая одобрения, но ничего не получает, поэтому добавляет:

– Смотрите, от них еще идет пар!

Если честно, то мысленный образ того, как мое сваренное всмятку яйцо еще час назад вылезало из задницы какой-то ободранной курицы, мне немного неприятен. Хватит. Быть. Такой. Неженкой. Я укоряю себя за брезгливость и, не желая терять лицо перед Марго или Инге, улыбаюсь и разбиваю скорлупу. Как можно тише. Свечи уже горели – если судить по их высоте – и я удивляюсь тому, что викинги не способны провести ни одного приема пищи / перерыва на кофе без открытого огня где-то поблизости.