Привенчанная цесаревна. Анна Петровна - [30]
На левой стороне, к ложе его величества, представлено было изображение бобра, грызущего древесный пень, с надписью: «Грызя постоянно, искоренит пень!»
На третьем станке, опять с другой стороны, представлен ещё древесный ствол, из которого выходит молодая ветвь, а подле этого изображения совершенно спокойное море и над ним полусолнце, которое, будучи освещено, казалось красноватым и было со следующей надписью: «Надежда возрождается»...
Кроме того, посреди этой площади представлен был огромный Нептун, сидящий на дельфине, и около него множество разных родов потешных огней на земле, окружённых колышками с ракетами, которые производили прекрасное зрелище, частью рассыпаясь золотым дождём, частью взлетая вверх яркими искрами».
А музыка! Бог мой, какая в Москве музыка! Как требовательны к ней москвичи и какие совершенные музыканты услаждают их слух даже на уличных празднествах! Гобоисты, валторнисты, литаврщики — их можно видеть и в военном строю, и во время торжественных шествий. Целые оркестры из самых разнообразных духовых инструментов вплоть до органов выстраиваются у триумфальных ворот, на улицах. Но без них не обходится и ни один праздник в домах. Удивительно только, что москвичи явно равнодушны к струнным. Здесь одинаковая редкость скрипотчики и мандолинисты.
Жильё — но ему могли бы позавидовать самые богатые и титулованные лица в Европе. Первый домохозяин художника — прижившийся в Москве голландский купец, и это ему приходится накрывать столы на триста человек гостей. И он не исключение. Московские застолья непременно объединяют по несколько сотен человек. Понятно, что при таком размахе приходится держать целые толпы челяди, еле справляющейся с кухней и приведением в порядок покоев.
Де Брюин мечтает быть представленным «десятнику Михайлову», и это оказывается совсем простым. Через какой-нибудь день художник встречает царя у очередного голландского купца. Пётр не признается в той давней, лондонской, встрече, Де Брюин не осмеливается о ней напомнить. Но никаких протокольных условностей царь не признает. Разговор начинается самый живой, и Пётр, именно сам Пётр, служит переводчиком с голландского языка, который не представляет для него никаких трудностей. На первых порах это расспросы о Египте, Каире, разливах Нила, разнице между портами Александрия и Александретта: Пётр и его окружение достаточно сильны в географии. Им достаточно знакома и история.
В дверях комнаты показывается высокая статная женщина. Царь обращается к ней, также по-голландски: «Сестра, разреши тебе представить художника Де Брюина — он будет нашим гостем. И надеюсь, ты найдёшь для него хотя немного свободного времени...»
Величавая красавица с широко обнажёнными белоснежными плечами поворачивается к гостю: «Если вы нуждаетесь в моей опеке...»
— Я не смею надеяться на такое счастье.
Длинное с тонкими чертами лицо. Свободный разлёт бровей. Шапка рассыпающихся по плечам пышных кудрей. Парик? Смелый взгляд умных глаз с оттенком восхищения...
— Почему же. Мы всегда рады гостям.
Протянутая для поцелуя рука подтверждает благожелательность слов. Художник опускается на колено. На длинных пальцах ни золота, ни камней. Может быть, он чуть горячее касается губами руки, выдающей возраст принцессы: Наталье около тридцати. Художники не ошибаются.
— И вы посетите меня в моём Воробьёвом дворце. Завтра же. С утра.
Потом «Прекрасный Адонис» начнёт расспрашивать своих новых московских знакомых. Она замужем? Конечно, нет. Часто бывает при дворе? Почти каждый день, но много принимает и сама. Чем принцесса занимается? Что будоражит её любопытство? Театр и только театр.
— Бог мой, она участвует в любительских постановках? Это невероятно! После всех рассказов о Московии!
— Нет. Она — нет. Этим занимались дочери покойного государя, её сводные сёстры, в прошлом.
— Почему в прошлом?
— Они почти все заточены в монастыри. Ничего не поделаешь, борьба за власть. Без жертв она не обходилась никогда. Царевна Наталья держит актёров и сама сочиняет драматические произведения.
— Она писательница?!
— И считается, с немалыми способностями. Её пьесы пользуются немалым успехом. Она же сама их и ставит.
— И государь не возражает?
— Принцесса Наталья его любимая и единственная единоутробная сестра.
Из Лефортовой слободы на Воробьёвы горы — возница только головой покачал: вёрст пятнадцать набежит. От мороза марево над городом. Поседело всё — что ограды, деревья, что люди. Солнца не видать. Лошади белым кружевом закучерявились. В возке под медвежьей полостью и то до костей пробирает.
— Не рано ли едем к принцессе?
— Так приглашала же с утра. Сама время назначила.
— Утро и позже может быть.
— В Москве не может — позже день начинается. К полудню, почитай, половина его кончается.
— Не обеспокоить бы.
— Так царевна уж обедни, поди, отстояла — что раннюю, что позднюю.
— Принцесса так богомольна?
— Порядок, господин, соблюдать надо. Уж на что государь наш Всепьянейший да Всешутейший собор разводит, а что ни день и на службе Божьей бывает, и по вечерам с певчими концерты поёт. Духовные.
Гоголь дал зарок, что приедет в Москву только будучи знаменитым. Так и случилось. Эта странная, мистическая любовь писателя и города продолжалась до самой смерти Николая Васильевича. Но как мало мы знаем о Москве Гоголя, о людях, с которыми он здесь встречался, о местах, где любил прогуливаться... О том, как его боготворила московская публика, которая несла гроб с телом семь верст на своих плечах до университетской церкви, где его будут отпевать. И о единственной женщине, по-настоящему любившей Гоголя, о женщине, которая так и не смогла пережить смерть великого русского писателя.
Сторожи – древнее название монастырей, что стояли на охране земель Руси. Сторожа – это не только средоточение веры, но и оплот средневекового образования, организатор торговли и ремесел.О двадцати четырех монастырях Москвы, одни из которых безвозвратно утеряны, а другие стоят и поныне – новая книга историка и искусствоведа, известного писателя Нины Молевой.
Дворянские гнезда – их, кажется, невозможно себе представить в современном бурлящем жизнью мегаполисе. Уют небольших, каждая на свой вкус обставленных комнат. Дружеские беседы за чайным столом. Тепло семейных вечеров, согретых человеческими чувствами – не страстями очередных телесериалов. Музицирование – собственное (без музыкальных колонок!). Ночи за книгами, не перелистанными – пережитыми. Конечно же, время для них прошло, но… Но не прошла наша потребность во всем том, что формировало тонкий и пронзительный искренний мир наших предшественников.
Эта книга необычна во всем. В ней совмещены научно-аргументированный каталог, биографии художников и живая история считающейся одной из лучших в Европе частных коллекций искусства XV–XVII веков, дополненной разделами Древнего Египта, Древнего Китая, Греции и Рима. В ткань повествования входят литературные портреты искусствоведов, реставраторов, художников, архитекторов, писателей, общавшихся с собранием на протяжении 150-летней истории.Заложенная в 1860-х годах художником Конторы императорских театров антрепренером И.Е.Гриневым, коллекция и по сей день пополняется его внуком – живописцем русского авангарда Элием Белютиным.
Петр I Зураба Церетели, скандальный памятник «Дети – жертвы пороков взрослых» Михаила Шемякина, «отдыхающий» Шаляпин… Москва меняется каждую минуту. Появляются новые памятники, захватывающие лучшие и ответственнейшие точки Москвы. Решение об их установке принимает Комиссия по монументальному искусству, членом которой является автор книги искусствовед и историк Нина Молева. Количество предложений, поступающих в Комиссию, таково, что Москва вполне могла бы рассчитывать ежегодно на установку 50 памятников.
Книга «Ошибка канцлера» посвящена интересным фактам из жизни выдающегося русского дипломата XVIII века Александра Петровича Бестужева-Рюмина. Его судьба – незаурядного государственного деятеля и ловкого царедворца, химика (вошел в мировую фармакопею) и знатока искусств – неожиданно переплелась с историей единственного в своем роде архитектурногопамятника Москвы – Климентовской церковью, построенной крестником Петра I.Многие факты истории впервые становятся достоянием читателя.Автор книги – Нина Михайловна Молева, историк, искусствовед – хорошо известна широкому кругу читателей по многим прекрасным книгам, посвященным истории России.
Открывается мартовский номер «ИЛ» романом чешской писательницы Моники Згустовой «Розы от Сталина» в переводе Инны Безруковой и Нины Фальковской. Это, в сущности, беллетризованная биография дочери И. В. Сталина Светланы Алилуевой (1926–2011) в пору, когда она сделалась «невозвращенкой».
Богдан Коломийчук — украинский писатель, журналист, актер. Родился в 1984 году в Хмельнищине. В 2006 году закончил Львовский университет им. И. Франко. Занимается арт-менеджментом, увлекается историей Львова. Получил Гран-при конкурса «Коронация слова-2013» за роман «Людвисар. Игры вельмож». Действие романа происходит во второй половине XVI века во Львове. По просьбе бургомистра Якуба Шольца местный лекарь Доминик Гепнер устраивает… публичное вскрытие человеческого тела. А ночью возмущенный епископ тянет бургомистра на Лычаковское кладбище, чтобы выследить того, кто раскапывает могилы.
«Тридцать дней и ночей Диего Пиреса» — поэтическая медитация в прозе, основанная на невероятной истории португальского маррана XVI в. Диого Пириша, ставшего лжемессией Шломо Молхо и конфидентом римского папы. Под псевдонимом «Эмануил Рам» выступил врач и психоаналитик И. Великовский (1895–1979), автор неординарных гипотез о древних космических катастрофах.
Во второй том вошли три заключительные книги серии «Великий час океанов» – «Атлантический океан», «Тихий океан», «Полярные моря» известного французского писателя Жоржа Блона. Автор – опытный моряк и талантливый рассказчик – уведет вас в мир приключений, легенд и загадок: вместе с отважными викингами вы отправитесь к берегам Америки, станете свидетелями гибели Непобедимой армады и «Титаника», примете участие в поисках «золотой реки» в Перу и сказочных богатств Индии, побываете на таинственном острове Пасхи и в суровой Арктике, перенесетесь на легендарную Атлантиду и пиратский остров Тортугу, узнаете о беспримерных подвигах Колумба, Магеллана, Кука, Амундсена, Скотта. Книга рассчитана на широкий круг читателей. (Перевод: Аркадий Григорьев)
Осень-зима 1822–1823 г. Франция, Англия и загробный мир.В публикации бережно сохранены (по возможности) особенности орфографии и пунктуации автора. При создании обложки использована тема Яна Брейгеля-старшего «Эней и Сивилла в аду».
Это книга о двух путешествиях сразу. В пространстве: полтысячи километров пешком по горам Италии. Такой Италии, о существовании которой не всегда подозревают и сами итальянцы. И во времени: прогулка по двум последним векам итальянской истории в поисках событий, которые часто теряются за сухими строчками учебников. Но каждое из которых при ближайшем рассмотрении похоже на маленький невымышленный трагический или комический роман с отважными героями, коварными злодеями, таинственными загадками и непредсказуемыми поворотами сюжета.