Привенчанная цесаревна. Анна Петровна - [124]
Сначала к младшей сестрице, царевне Наталье Петровне, присматривался — сам признавался. А как её не стало — вместе с государем батюшкой и похоронили, — своего сынка стал цесаревне младшей примерять. Отказать можно. На первых порах. Так ведь заступников да печальников всё равно не найдётся.
Уезжала — Лизанька без памяти завалилась. Знала, что нельзя, а всё повторяла: может, есть такая возможность с тобой, сестрица, уехать. Не потом, не со временем — сейчас, немедля! Еле оторвали.
Писать просила. Слёзно. Мол, каждой весточке рада будет. Только бы знала, что её помнят, о ней беспокоятся, её не забывают. С Маврушки слово писать взяла.
Томится Анна Петровна в своём дворце. Томится — места найти не может. Герцогу всё равно. Сказал как отрезал: нечего надеяться на Петербург. Кончено, ваша светлость! Один обман кругом оказался. И думать о России нечего. Вот родить собралась — кого родишь? Кого? Наследника российского престола? Нет, герцогиня! Если Господь благословит сыном, — племянника короля шведского, того самого Карла XII, что поражение потерпел под Полтавой. Вот оно как судьба людьми играет. Ни о чём другом не думай!
Плохо, плохо ей. Четвёртый месяц дитя во чреве носит. То и дело в беспамятство западает. Врачи только головами качают: с чего бы? Разве признаешься в болезни батюшки? Если что и дошло до Киля, ото всего отречься можно. Ведь сама-то никогда падучей не маялась, может, и дитя здоровым вырастет.
А тут вести из Петербурга. Сестра Лизанька всеми правдами и неправдами весточки посылает. Спасибо, Маврушка всегда рядом. Она и изловчается записочки получать, чтобы герцог да соглядатаи его не заметили.
Решилась, похоже, окончательно решилась судьба светлейшего[23]. Нет такого больше — один Алексашка Меншиков остался. Недолго его в Раненбурге задержали. Ещё пятого января приехали туда Плещеев да Мельгунов, всей полнотой власти Верховным советом облечённые, описать и конфисковать все богатства меншиковские. Не земли, не поместья — те ещё перед ссылкой отняли. Теперь до драгоценностей да рухляди дело дошло.
Лизанька пишет, будто разрешено семейству оставить лишь всё самое простое да необходимое. Да откуда же у них такое? Кто только не толковал, что покупали князь с княгиней такие ткани да меха, которых и в царском гардеробе не встречалось. Драгоценности сундуками мерили. Ненасытная душа, Александр Данилович, ничего не скажешь. Кабы не помер батюшка, не миновать светлейшему петли, как Матвею Гагарину, который в Сибири губернаторствовал, нипочём не миновать, а тут...
И ещё. Будто члены Верховного совета, когда об аресте Данилыча рассуждали, первым делом к решению пришли: Варвару Михайловну от семейства отделить. Чтоб никаких советов больше светлейшему дать не могла, деньги бы рассовывать по чиновникам перестала. Ещё батюшка говорил: ловка Варвара-горбунья, кого хошь соблазнит, каждому цену найдёт. Она-то сразу в Раненбург за семейством помчалась. На дороге перехватили — в Успенский монастырь, что в Александровой слободе, отправили. Лизанька там её издали видала: у самой дом, в котором теперь местится, в слободе на Торговой площади. До обители рукой подать. Надо же, сколько родственниц наших через стены эти монастырские прошло. И Марфа Алексеевна, старшая царевна, и Феодосия Алексеевна. Лизанька на могиле их побывала. Описывать не стала. Одним словом обмолвилась: страшно.
Бог с ними. Вот Меншиковы так и доехали до Раненбурга без Варвары Михайловны. Маврушка у кого-то вызнала, что и впрямь горбунья за дело крепко взялась — всё хоть частичного помилования добивалась. Иногда подумаешь, не о сестре хлопочет, не о племянниках. Никак правы люди, что Данилыч ей на сердце лёг. За него болеет, ему служит?
Кабы не она, может, и оставили бы семейство в Раненбурге. Долгоруковы её испугались. Вот 27 марта и издали указ об окончательном обвинении светлейшего. А через неделю в ссылку отправили жестокую. Двадцать отставных солдат-преображенцев нарядили под командованием офицера Меншиковых стеречь неусыпно, денно и нощно. Может, так и следует, да ведь их всего-то: сам светлейший, сын Александр шестнадцати лет, две дочери — Мария и Александра. И Дарья Михайловна. Пишут, слепая. Будто от слёз ослепла. Ходить сама не может — светлейший её водит. С ложки кормит, водой поит. Детям к матери подходить не разрешено. Они и в повозках отдельных. Сёстры вдвоём в одной телеге, Александр — в другой. Светлейший с супругой в повозке. Дарья Михайловна всегда на слёзы скорой была, а тут будто с утра до ночи рекой разливается.
Лизанька даже предписание караульному офицеру умудрилась узнать: «Ехать из Раненбурга водою до Казани и до Соли Камской, а оттуда до Тобольска; сдать Меншикова с семейством губернатору, а ему отправить их с добрым офицером в Берёзов. Как в дороге, так и в Берёзове иметь крепкое смотрение, чтобы он никуда и ни к кому никаких писем и никакой пересылки ни с кем не имел».
Чего не передумаешь в белые ночи, бывало, в Петербурге. Частенько не спалось, особенно после смерти государя батюшки. О герцоге. О шведском престоле. Сколько раз маячил он перед державой нашей, будто завораживал венценосных правителей.
Гоголь дал зарок, что приедет в Москву только будучи знаменитым. Так и случилось. Эта странная, мистическая любовь писателя и города продолжалась до самой смерти Николая Васильевича. Но как мало мы знаем о Москве Гоголя, о людях, с которыми он здесь встречался, о местах, где любил прогуливаться... О том, как его боготворила московская публика, которая несла гроб с телом семь верст на своих плечах до университетской церкви, где его будут отпевать. И о единственной женщине, по-настоящему любившей Гоголя, о женщине, которая так и не смогла пережить смерть великого русского писателя.
Сторожи – древнее название монастырей, что стояли на охране земель Руси. Сторожа – это не только средоточение веры, но и оплот средневекового образования, организатор торговли и ремесел.О двадцати четырех монастырях Москвы, одни из которых безвозвратно утеряны, а другие стоят и поныне – новая книга историка и искусствоведа, известного писателя Нины Молевой.
Дворянские гнезда – их, кажется, невозможно себе представить в современном бурлящем жизнью мегаполисе. Уют небольших, каждая на свой вкус обставленных комнат. Дружеские беседы за чайным столом. Тепло семейных вечеров, согретых человеческими чувствами – не страстями очередных телесериалов. Музицирование – собственное (без музыкальных колонок!). Ночи за книгами, не перелистанными – пережитыми. Конечно же, время для них прошло, но… Но не прошла наша потребность во всем том, что формировало тонкий и пронзительный искренний мир наших предшественников.
Эта книга необычна во всем. В ней совмещены научно-аргументированный каталог, биографии художников и живая история считающейся одной из лучших в Европе частных коллекций искусства XV–XVII веков, дополненной разделами Древнего Египта, Древнего Китая, Греции и Рима. В ткань повествования входят литературные портреты искусствоведов, реставраторов, художников, архитекторов, писателей, общавшихся с собранием на протяжении 150-летней истории.Заложенная в 1860-х годах художником Конторы императорских театров антрепренером И.Е.Гриневым, коллекция и по сей день пополняется его внуком – живописцем русского авангарда Элием Белютиным.
Петр I Зураба Церетели, скандальный памятник «Дети – жертвы пороков взрослых» Михаила Шемякина, «отдыхающий» Шаляпин… Москва меняется каждую минуту. Появляются новые памятники, захватывающие лучшие и ответственнейшие точки Москвы. Решение об их установке принимает Комиссия по монументальному искусству, членом которой является автор книги искусствовед и историк Нина Молева. Количество предложений, поступающих в Комиссию, таково, что Москва вполне могла бы рассчитывать ежегодно на установку 50 памятников.
Книга «Ошибка канцлера» посвящена интересным фактам из жизни выдающегося русского дипломата XVIII века Александра Петровича Бестужева-Рюмина. Его судьба – незаурядного государственного деятеля и ловкого царедворца, химика (вошел в мировую фармакопею) и знатока искусств – неожиданно переплелась с историей единственного в своем роде архитектурногопамятника Москвы – Климентовской церковью, построенной крестником Петра I.Многие факты истории впервые становятся достоянием читателя.Автор книги – Нина Михайловна Молева, историк, искусствовед – хорошо известна широкому кругу читателей по многим прекрасным книгам, посвященным истории России.
Яркая и поэтичная повесть А. Семенова «Белый Бурхан», насыщенная алтайским фольклором, была впервые издана в 1914 г. и стала первым литературным отображением драматических событий, связанных с зарождением в Горном Алтае новой веры — бурханизма. В приложении к книге публикуется статья А. Семенова «Религиозный перелом на Алтае», рассказ «Ахъямка» и другие материалы.
Александр Петрович Павлов – русский писатель, теперь незаслуженно забытый, из-под пера которого на рубеже XIX и XX вв. вышло немало захватывающих исторических романов, которые по нынешним временам смело можно отнести к жанру авантюрных. Среди них «Наперекор судьбе», «В сетях властолюбцев», «Торжество любви», «Под сенью короны» и другие.В данном томе представлен роман «У ступеней трона», в котором разворачиваются события, происшедшие за короткий период правления Россией регентши Анны Леопольдовны, племянницы Анны Иоанновны.
Имени англоязычного писателя М. Кроуна не удалось отыскать ни в «Британской энциклопедии», ни в пятитомной «Истории английской литературы», ни даже в Библиотеке конгресса США. Единственный литератор – однофамилец автора, англичанин John Crowne (1641–1712), такого произведения не писал. В связи с этим стоит сказать несколько слов об издателе этой книги, вышедшей в 1879 г. Михаил Николаевич Воронов (1851—?) – редактор и издатель журнала «Изумруд», представлявшего собой сборник переводных романов, путешествий и рассказов большей частью второстепенных писателей; издавался в Москве, 6 раз в год, с 1878 по 1882 г.
Действие исторического романа итальянской писательницы разворачивается во второй половине XV века. В центре книги образ герцога Миланского, одного из последних правителей выдающейся династии Сфорца. Рассказывая историю стремительного восхождения и столь же стремительного падения герцога Лудовико, писательница придерживается строгой историчности в изложении событий и в то же время облекает свое повествование в занимательно-беллетристическую форму.
Граф Алексей Орлов прежде всего известен тем, что он был одним из главных организаторов дворцового переворота, который привел на престол Екатерину II. Вскоре после этого ее муж Петр III был убит при непосредственном участии Алексея Орлова, так что многие обвиняли последнего в цареубийстве. В мемуарах графа Алексея Григорьевича Орлова, записанных его секретарем, излагается собственная версия этих событий; кроме того, рассказывается о многих других деяниях автора мемуаров – о похищении «княжны Таракановой», претендующей на русский престол, о войне с турками на Средиземном море, о любовных историях графа и его жизни в Москве, подлинным хозяином которой он был на рубеже XVIII–XIX веков.
1814 год. Звезда Наполеона Бонапарта, кажется, окончательно закатывается, и вся Англия с нетерпением ждёт известий о мире. Именно в этот момент в небольшом посёлке на границе Англии и Шотландии появляется неизвестный человек, француз по национальности, обладающий немалой суммой денег и, видимо, стремящийся скрыть какие-то тайны своего прошлого…