Привенчанная цесаревна. Анна Петровна - [114]
— Оттуда и сомнения мои. Ведь, сколько мне известно, в интригах дворцовых граф не замешан.
— А зачем ему, государыня цесаревна. Разное ведь о графе толкуют. Ты ничего о происхождении графа не слыхала?
— Что, может, дядюшка он нам с Лизанькой родной? Батюшкин сводный брат? Вот к тому и весь разговор веду, Пётр Андреевич.
— Мне бы, старику, сразу догадаться. Да вот, видишь, сколько тебя, государыня цесаревна, зря промаял. Толковали такое при дворе. Будто побочный он сын дедушки твоего, Анна Петровна, великого государя Алексея Михайловича. Только как тут правду вызнаешь. Со свечой ведь никто в ногах не стоял, прости на грубом слове.
— А Иван Иванович Бутурлин тут при чём?
— Да как же. У патриарха Иоакима, из рода Савеловых, две племянницы замуж вышли. Мавра — за Мусина-Пушкина, Марфа — за Ивана Ивановича Бутурлина.
— Бутурлину кто же дорогу при дворе прокладывал?
— С патриарха началось. Да Иван Иванович и сам не промах. Совсем юнцом под Кожуховом командовал потешными и великую для Петра Алексеевича, государя нашего покойного, победу одержал над стрельцами — ими Фёдор Юрьевич Ромодановский верховодил. Сражение-то манёврами должно было стать, а обернулось битвой настоящей. Сколько солдат да стрельцов поубивало, покалечило, никто никогда и не говорил. Зато обоих главнокомандующих государь покойный всеми знаками царской власти наделил, почёт соответственный оказывать при дворе велел. Оба на всех празднествах являлись в платье царском.
— Как государь император легко со знаками власти своей расставался!
— Не расставался, государыня цесаревна, не расставался. Я бы так сказал, людей проверял. А настоящей-то власти покойный император никогда никому не уступал.
— Мне так показалося, что государь батюшка Ивану Ивановичу больше других военачальников доверял. Будто никогда в нём не сомневался.
— Э, государыня цесаревна! Чужая душа и для царственной особы потёмки. Кто в ней разберётся, кто за неё по-настоящему поручится. Но служить Иван Иванович и впрямь умел. Ещё до Северной войны государь его произвёл в премьер-майоры вновь образованного Преображенского полка — великая честь, как ни посмотри. А уж в чине генерал-майора приводит он под Нарву Преображенский, Семёновский и четыре пехотных полка.
— Привести привёл, но ведь ничего не выиграл, не правда ли?
— Тогда, государыня цесаревна, никто не выиграл. Каролус король предательством наших в плен захватил и Ивана Ивановича тоже. Бежать Ивану Ивановичу не удалось, а не один раз пробовал. Целых десять лет в плену просидел в Швеции, и столько же лет покойный государь о нём помнил. Как случай в 1710 году подвернулся, так сразу и освободил Бутурлина, а тот с ходу сражаться против шведов стал, даже в морском сражении при Гангуте поучаствовал.
— Но графа не было при дворе, сколько я помню.
— А как бы ему быть, когда против него Александр Данилович интриговать принялся.
— Да, но государь батюшка говорил мне о другом. Будто он Бутурлину поручил дела меньшиковские проверять: сколько тот где украсть исхитрился.
— Распорядиться-то государь покойный распорядился, а дела до конца не довёл: кончина помешала. Вот и остался Иван Иванович, как его смолоду государь называл, «царь Иван Семёновский», не то что не у дел, так ещё и с врагом лютым. Светлейший обид никогда не прощал, а уж по части денег расхищенных кто бы простить смог. А дальше и мы с ним в ссору вступили. При избрании наследника престола не хотел Иван Иванович государыню императрицей видеть. Даже команду гвардейцам дал дворец окружить. Только не вышло у него ничего.
— Но государыня родительница, кажется, зла на него держать не стала.
— Не стала, говоришь. А вот как заговор супротив Меншикова организовывать начал, тут же на безвыездное житьё в свои поместья отправила. Ещё что со мной станет, не знаю. Может, и годы мои преклонные не помогут.
Все знали: Александру Даниловичу вход в личные покои императрицы всегда дозволен. И когда одна бывает, и когда... Да что там говорить, светлейший не то что на развлечения вдовствующей императрицы внимания не обращает, похоже, поддержать её хочет. Прислуга не раз слыхала: ты, мол, государыня, самодержица наша, нет над тобой ничьей власти. Что, мол, решишь, тому и быть.
Пётр Андреевич сразу отмахнулся: слова! Меншиковские слова — за ними никогда правды не стояло. Это для Левенвольда у государыни свобода, а до дел государственных так бы её светлейший и допустил! Уж на что проста государыня, а и то примечать стала: к своей цели Александр Данилович идёт. Подчас и донимать государыню начинает. Ей бы за столом посидеть. Покушать плотно. Лишний стакан поднять. В покои с Левенвольдом уединиться. Так нет же — ровно земля у него под ногами горит!
— Донял ты меня, Александр Данилович, сил моих больше нету.
— Не я донял, государыня, люди донимают, обстоятельства. О твоей же пользе, безопасности пекусь. Спасибо бы сказала Алексашке, а ты досадуешь. Обещал я тебе, что на престоле будешь, нешто обманул? Вот и теперь хочу, чтобы дольше ты на нём оставалась.
Гоголь дал зарок, что приедет в Москву только будучи знаменитым. Так и случилось. Эта странная, мистическая любовь писателя и города продолжалась до самой смерти Николая Васильевича. Но как мало мы знаем о Москве Гоголя, о людях, с которыми он здесь встречался, о местах, где любил прогуливаться... О том, как его боготворила московская публика, которая несла гроб с телом семь верст на своих плечах до университетской церкви, где его будут отпевать. И о единственной женщине, по-настоящему любившей Гоголя, о женщине, которая так и не смогла пережить смерть великого русского писателя.
Сторожи – древнее название монастырей, что стояли на охране земель Руси. Сторожа – это не только средоточение веры, но и оплот средневекового образования, организатор торговли и ремесел.О двадцати четырех монастырях Москвы, одни из которых безвозвратно утеряны, а другие стоят и поныне – новая книга историка и искусствоведа, известного писателя Нины Молевой.
Дворянские гнезда – их, кажется, невозможно себе представить в современном бурлящем жизнью мегаполисе. Уют небольших, каждая на свой вкус обставленных комнат. Дружеские беседы за чайным столом. Тепло семейных вечеров, согретых человеческими чувствами – не страстями очередных телесериалов. Музицирование – собственное (без музыкальных колонок!). Ночи за книгами, не перелистанными – пережитыми. Конечно же, время для них прошло, но… Но не прошла наша потребность во всем том, что формировало тонкий и пронзительный искренний мир наших предшественников.
Эта книга необычна во всем. В ней совмещены научно-аргументированный каталог, биографии художников и живая история считающейся одной из лучших в Европе частных коллекций искусства XV–XVII веков, дополненной разделами Древнего Египта, Древнего Китая, Греции и Рима. В ткань повествования входят литературные портреты искусствоведов, реставраторов, художников, архитекторов, писателей, общавшихся с собранием на протяжении 150-летней истории.Заложенная в 1860-х годах художником Конторы императорских театров антрепренером И.Е.Гриневым, коллекция и по сей день пополняется его внуком – живописцем русского авангарда Элием Белютиным.
Петр I Зураба Церетели, скандальный памятник «Дети – жертвы пороков взрослых» Михаила Шемякина, «отдыхающий» Шаляпин… Москва меняется каждую минуту. Появляются новые памятники, захватывающие лучшие и ответственнейшие точки Москвы. Решение об их установке принимает Комиссия по монументальному искусству, членом которой является автор книги искусствовед и историк Нина Молева. Количество предложений, поступающих в Комиссию, таково, что Москва вполне могла бы рассчитывать ежегодно на установку 50 памятников.
Книга «Ошибка канцлера» посвящена интересным фактам из жизни выдающегося русского дипломата XVIII века Александра Петровича Бестужева-Рюмина. Его судьба – незаурядного государственного деятеля и ловкого царедворца, химика (вошел в мировую фармакопею) и знатока искусств – неожиданно переплелась с историей единственного в своем роде архитектурногопамятника Москвы – Климентовской церковью, построенной крестником Петра I.Многие факты истории впервые становятся достоянием читателя.Автор книги – Нина Михайловна Молева, историк, искусствовед – хорошо известна широкому кругу читателей по многим прекрасным книгам, посвященным истории России.
Люди не очень охотно ворошат прошлое, а если и ворошат, то редко делятся с кем-нибудь даже самыми яркими воспоминаниями. Разве что в разговоре. А вот член Союза писателей России Владимир Чистополов выплеснул их на бумагу.Он сделал это настолько талантливо, что из-под его пера вышла подлинная летопись марийской столицы. Пусть охватывающая не такой уж внушительный исторический период, но по-настоящему живая, проникнутая любовью к Красному городу и его жителям, щедро приправленная своеобразным юмором.Текст не только хорош в литературном отношении, но и имеет большую познавательную ценность.
Что мы знаем об этой земле? Дикая тайга, где царствуют тигры. Оказывается нет, и здесь стояли могучие государства с прекрасными дворцами и храмами, но черный ветер из монгольских степей стер их с лица земли, оставив только сказки и легенды в которых герои живут вечно.
Леонид Рахманов — прозаик, драматург и киносценарист. Широкую известность и признание получила его пьеса «Беспокойная старость», а также киносценарий «Депутат Балтики». Здесь собраны вещи, написанные как в начале творческого пути, так и в зрелые годы. Книга раскрывает широту и разнообразие творческих интересов писателя.
Роман «Коронованный рыцарь» переносит нас в недолгое царствование императора Павла, отмеченное водворением в России орденов мальтийских рыцарей и иезуитов, внесших хитросплетения политической игры в и без того сложные отношения вокруг трона. .
Богатейший из городов, столица великого королевства Имледар, взят в осаду воинственными племенами, пришедшими из далеких земель. Несмотря на крепкие стены и многочисленный гарнизон, способный долгие месяцы оборонять город, жителям столицы предстоит пережить немело трудностей и подвергнутся испытаниям, которые далеко не каждый сможет пройти.
Аннотация издательства: Герой Первой Мировой войны, командующий 2-ой армией А.В.Самсонов погиб в самом начале войны, после того, как его войска, совершив знаменитый прорыв в Восточную Пруссию, оказались в окружении. На основе исторических материалов воссоздана полная картина трагедии. Германия планировала нанести Франции быстрый сокрушительный удар, заставив ее капитулировать, а затем всеми силами обрушиться на Россию. Этот замысел сорвало русское командование, осуществив маневр в Восточной Пруссии. Генерал Самсонов и его армия пошли на самопожертвование.