Привал на Эльбе - [65]

Яков Гордеевич приготовил лекарство и поднес своему другу.

— Не много будет целая кружка-то?

— Для бывалого доза нормальная.

— Густо посолил, глубоко прошло, — поглаживая живот, сказал Кондрат Карпович.

Элвадзе возился с шашлыком. Он нарезал луку, посыпал мясо перцем и, прижав руку к груди, протяжно произнес:

— Гости почетные, вас приветствует шашлык.

Аппетитно дымится мясо, но никто не торопится за стол. Ждут, когда командир кончит писать. Наконец Михаил облегченно вздохнул, поднял голову. «Готово», — радостно сказал он. Все глазами потянулись к бумаге, начали читать. Даже Кондрат Карпович, забыв про живот, поднялся к столу. Михаил собирался подписывать бумагу.

— Стой, не подписывай, — сказал парторг.

— Почему? — Михаил удивленно глянул на товарища.

— А вывод?

— Вывод пусть сделают там, в штабе.

— Неправильно. Надо написать: наиболее подходящее время для атаки противника считаю…

— Пожалуй, ты прав. — Михаил с минуту подумал, написал заключение и бегом отправился в штаб полка.

— Скорей приходи! — крикнул Элвадзе ему вслед. — Шашлык остынет.

Михаил вернулся скоро. Он живо разделся, одернул гимнастерку, сел за стол.

В комнату вошла Вера, стройная, подтянутая. На ней была ладно пригнанная сельским портным шинель, из-под ушанки выбивались волнистые волосы. Щеки от легкого мороза румянились.

— Где ж больной? — спросила она, осматриваясь кругом. — Что болит? — спросила Кондрата Карповича.

— Скандал был внутри. Зараз настало примирение. Кружку спирта с солью глотнул, и порядок.

— Вот эту, — похвалился Яков Гордеевич.

Вера ужаснулась, посмотрев на кружку.

— От такой порции лошадь свалится.

— Конь может свалиться: привычки не имеет, — уточнил ветеринар, — а Кондрату Карповичу еще одну дать — не хватит.

— Товарищ Елизаров, я напишу рапорт командиру полка, — рассердилась Вера. — Вы поощряете безобразия! А вам, товарищ ветеринар, — обратилась она к Якову Гордеевичу, — советую лошадьми заниматься, а не людей лечить.

Вера достала из санитарной сумки пакетики.

— Один порошок сегодня примите, а три оставьте на завтра.

— Не принимаю, — отодвинул порошки Кондрат Карпович. — Аптека не прибавит века.

— Века не прибавит, а здоровье поправит.

— Не спорьте, доктор, — вмешался Михаил. — Отец за всю жизнь ни одного порошка не принял. А посмотрите на него — богатырь, да и только. Садитесь с нами ужинать. Грузинский шашлык. Шеф-повар Элвадзе.

Вера присела, взяла кусок мяса, погрызла немного, положила на стол. Сказала, взглянув на Елизарова-старшего:

— Совсем сырое, а вы с больным желудком едите?

— В моей требухе гвозди перевариваются, — отпарировал Кондрат Карпович, посыпая мясо красным перцем.

— Шутка шуткой, а кушать это мясо не разрешаю. А то положу вас в санчасть, и будете сухари грызть.

— А веревка там есть? — сделав серьезное лицо, спросил Кондрат Карпович.

— Зачем? — удивилась Вера.

— Чтобы привязать, — заметил Михаил, — а то сбежит.

— Ох, друзья, беда мне с вами.

В комнату влетел дневальный, звякнул шпорами.

Задыхаясь от бега, доложил:

— Товарищ командир эскадрона, тревога!

— Седлать! — крикнул Михаил и бросился в дверь. — Вы останетесь в санчасти, — сказал он отцу.

— Что? Казак воюет в поле, а не в бабьем подоле! — гаркнул Кондрат Карпович и выскочил за сыном во двор.

Эскадрон выстроился в условленном месте, в балке. Михаил поскакал к командиру полка. Конь споткнулся, Михаил вылетел из седла. «Ротозей», — отметил про себя Кондрат Карпович, досадуя на сына, за которым наблюдал.

Тревога была учебная. Вскоре кавалеристы вернулись на свои места. Кондрат Карпович зашел в хату с плеткой. Он сел на конец лавки и кусал усы. Немного спустя открыл дверь Михаил. Старик, ничего не говоря, тяжело ударил сына по плечу толстой шестигранной плетью.

— Папаня, за что?

— Молчи! Не ватрушки жевать приехал. Как упасть мог? Меня, старого казака, позоришь. Поводья надо натянуть, когда скачешь. Тогда конь не споткнется, — снова замахнулся он плеткой.

— Перестаньте! — крикнул Михаил. — Человек не лошадь, можно и словом побить.

— Словом, — передразнил Кондрат Карпович. — Лучше бы я месяц просидел на губвахте, чем видеть такой срам. Елизарова сын, офицер кавалерии, с коня упал.

— Папаня, не будет этого больше, — как маленький, заверил Михаил.

— Меня отец чембурами учил, и спасибо ему, Десять годов я службу нес» ни разу не клевал землю. Думаешь, сладко мне, что ты осрамился перед всем полком? — старик закрутил цигарку, протянул кисет сыну и вышел.

Вбежал Элвадзе. Михаил бросился к нему, будто месяц не виделся. Он зажег спичку, увидев, что Сандро взялся за папиросы.

— Разрешите начать серьезный разговор, товарищ комэск.

Михаил насторожился.

— Ты почему ходил за «языком»?

— Я не ходил, он сам пришел, — улыбаясь, Михаил пожал плечами.

— Я тебя серьезно спрашиваю, — Элвадзе повысил голос. — Почему пошел без разрешения Пермякова? Если бы убили тебя, эскадрон без командира остался. Понимаешь?

Михаил не верил, что Элвадзе говорит всерьез. Но парторг наступал все резче и резче. Елизаров тоже не сдавался. Спор разгорался. Михаил всегда ценил мнение парторга, считался с ним, советовался по всем вопросам. Но сейчас не мог с ним согласиться.