Притворщик - [11]

– Баттон, ты просто чудо! – воскликнула миссис Эпплкуист и захлопала в ладоши. – Ах, мистер Рейн, теперь вы выглядите как настоящий джентльмен!

«Осторожнее, старичок. Нельзя, чтобы трансформация происходила слишком быстро».

Саймон сердито взглянул в зеркало.

– Я выгляжу как черт знает что! – заявил он, снимая с себя галстук и жилет. – Вы, конечно, можете время от времени заставить меня одеться подобным образом, но я отказываюсь носить на себе этот хлам каждый день.

Широко раскрыв глаза, Агата наблюдала, как он возится с застежкой сорочки и, потеряв терпение, наконец стаскивает ее через голову.

– Баттон, будь любезен, приготовь мистера Рейна к чаю. – С этими словами она быстро пересекла комнату, а когда их взгляды встретились, Саймон заметил в ее глазах нечто новое.

Завершив маневр стратегического отступления, она остановилась на мгновение в коридоре, прижавшись к деревянной обшивке стены, стараясь отдышаться. Какой же она слабовольный человек, если, торжественно поклявшись, что использует его исключительно в целях маскировки, тут же была наповал сражена его мужской привлекательностью!

Впрочем, Саймон и впрямь был привлекателен – ничего не скажешь: в новой одежде или без нее он являл собой идеал джентльмена в глазах любой девчонки. Но она-то больше: не девчонка, как и он не джентльмен.

– Вы хотите, чтобы чай: подали в гостиную, мадам?

Агата открыла глаза и увидела Пирсона, который смотрел на нее и, судя по всему, ничуть не был смущен тем, что она стоит, подпирая стенку, словно швабра.

– Да, конечно, Пирсон. – Агата откашлялась. – Это именно то, чего я хотела.

Подкрепиться чашечкой чая совсем неплохо. Мистер Рейн с успехом овладевает искусством поведения за столом, а заодно избавляется от привычки, выражая одобрение еде, издавать довольные гортанные звуки.

После чая она выступит в роли учителя танцев и научит мистера Рейна… то есть мистера Эпплкуиста вальсировать.

Вот и отлично; как супружеская пара, они имели полное право станцевать тур этого слегка неприличного танца: не прижиматься слишком тесно к партнеру и не кружиться по залу в его объятиях рекомендовалось только незамужним женщинам.

Но, Боже милосердный, как она все это переживет?

Похоже, миссис Эпплкуист была готова убить его: Саймон с идиотским удовольствием наблюдал, как она, с трудом поборов отчаяние, начала все сначала.

Особенно ему нравились ее губы: они были яркими и без искусственной краски; когда миловидная миссис Эпплкуист нервничала, как сейчас, она имела привычку быстро проводить по, ним кончиком языка.

Неожиданно Саймон подумал, что никогда не видел эти губы улыбающимися. Агата с вежливым выражением лица разговаривала с дамами, которые приходили к ней в гости; она любезно обращалась с прислугой, но никогда не улыбалась по-настоящему.

Может, ему попробовать как-нибудь ее развеселить?

– Знаете, в тех местах, откуда я родом, танцуют не только те, кто специально для этого одевается…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Моя матушка работала на рынке Ковент-Гарден. В конце дня, когда рынок закрывался, на опустевшей площади появлялись бродячие музыканты и играли до глубокой ночи.

– Я ни разу не бывала на рынке Ковент-Гарден. А чем торговала твоя матушка?

Собой. Но Саймон не собирался посвящать ее в такие подробности.

– Так, всякой всячиной.

– А твой отец?

Об этом лучше вовсе не говорить.

– Вы мне рассказываете или я?

– Извините. Продолжайте, прошу вас.

Он замолчал на какое-то время и, двигаясь по гостиной под звуки музыкальной шкатулки, наслаждался ощущением ее в своих объятиях.

– Мистер Рейн, вы рассказывали мне о музыкантах после закрытия рынка…

– Мы собирались вокруг, и те, у кого находились монетки в кармане, покупали за бесценок остатки тортов и пирожков с мясом, а потом раздавали их всем присутствующим. Кто-нибудь приносил напитки, чтобы промочить глотки, пересохшие от того, что приходилось целый день расхваливать товары, и тут разгоралось веселье. А потом начинались танцы. Булочник в фартуке и торговки в чепцах, не обращая внимания на засаленную одежду, танцевали, радуясь жизни и тому, что благополучно закончили трудовой день.

Агата приподняла бровь.

– Мне приходилось бывать на деревенских танцах, но такого счастья, о котором вы говорите, я, как-то не наблюдала.

– Не знаю, как насчет деревенских жителей, но у нас, особенно если появлялись цыгане, все пускались в пляс и веселились вовсю.

– Да? И что же они такое отплясывали?

Выпустив ее из рук, Саймон нажал пальцем на основание музыкальной шкатулки и остановил ее.

– Но, мистер Рейн, мы еще не закончили…

Хлопнув в ладоши, Саймон начал насвистывать веселую мелодию. Одобрительно улыбаясь ей, он взял ее за руки и стал хлопать ими в такт, а потом, отступив на шаг, принялся притопывать ногами, то приближаясь к Агате, то отступая и делая крутой поворот.

Леди, явно заинтересовавшись, следила за движениями его ног и продолжала хлопать. Увидев, что она поняла суть, Саймон схватил ее и закружил, весело напевая:

Эй, парнишка, зови плясать девчонку,

И пусть кружится волчком!

Если вернется, танцуй дальше,

А не вернется – не беда,

Хватай другую, а то и сразу двух,