Притча - [141]

Потом она обратилась ко второму, но не по-французски, а на старом балканском языке своего детства:

— И вы. Еще какое-то время вы будете нуждаться в пище.

— Что? — неожиданно и резко сказала ее сестра и обратилась к человеку с пером в шляпе на том же языке: — Вы зеттлани?

— Что? — громко и грубо сказал по-французски человек с пером в шляпе. Я говорю на французском языке. И тоже не откажусь от супа. Я могу заплатить за него. Ясно? — спросил он, сунув руку в карман. — Смотри.

— Мы знаем, что у вас есть деньги, — сказала по-французски Мария. Проходите в дом.

И уже на кухне они полностью разглядели первого: желтовато-коричневый шрам от ожога не кончался у шляпы, а охватывал той же страшной омертвелостью половину черепа; на той стороне не было ни глаза, ни уха, уголок рта тоже был омертвелым, словно это было лицо не того самого человека, который только что говорил и вскоре будет есть и пить; его грязная рубашка была схвачена у горла затертой, выцветшей полоской материи; они не знали, что это английский полковой галстук; слева на груди грязного, пыльного смокинга висели две медали; одна штанина обтрепанных грязных твидовых брюк была подогнута и закреплена у бедра кусочком проволоки; англичанин постоял посреди кухни, опираясь на костыли и оглядывая помещение пристальным, спокойным, нежалостливым взглядом, а его спутник, с опустошенным, наглым, беспокойным лицом, стоял позади, не снимая шляпы, ее перо почти касалось потолка, словно он был подвешен к нему.

— Значит, он жил здесь, — сказал англичанин.

— Да, — ответила Марфа. — Как вы узнали? Как вам удалось найти нас?

— Ну, сестра, — сказала Мария. — Как бы он приехал за медалью, если бы не знал, где мы живем?

— За медалью? — сказал англичанин.

— Да, — ответила Мария. — Но сперва поешьте супу. Вы голодны.

— Спасибо, — сказал англичанин. Он указал головой на стоящего позади. Он тоже? Вы приглашаете и его?

— Конечно, — сказала Мария. Она взяла со стола две тарелки и пошла к плите, не предложив ему помощи, и не успела Марфа подойти, чтобы помочь ему, как он перекинул ногу через деревянную скамью, сел, поставил костыли рядом и уже стал откупоривать бутылку вина, прежде чем второй, стоящий у двери, двинулся с места. Мария сняла крышку с кастрюли и, чуть повернувшись, чтобы видеть второго, сказала ему, на этот раз по-французски:

— Присаживайтесь. Поешьте тоже. Никто уже ничего не имеет против.

— Против чего? — спросил человек с пером в шляпе.

— Мы забыли об этом, — сказала Мария. — Только сперва снимите шляпу.

— Я уплачу, — сказал человек с пером в шляпе. — Вы ничего не даете мне. Ясно?

Он полез в карман, вынул руку, уже рассыпая монеты, и швырнул их на стол, часть монет пролетела мимо и зазвенела на полу, а он сел напротив англичанина и жадно потянулся к бутылке и стакану.

— Подберите свои деньги, — сказала Мария.

— Подбирай сама, если не хочешь, чтобы они валялись там, — сказал он, торопливо наливая вино, наполнил стакан до краев и тут же поднес его ко рту.

— Подождите, — сказала Марфа. — Дай ему супу.

Она подошла, не очень близко, и встала не возле англичанина, а как бы над ним, ее суровое лицо высокой горянки, когда-то по-мужски смелое и красивое, склонилось к нему, а он налил себе вина, поставил бутылку, поднял стакан и взглянул на нее.

— Ваше здоровье, мадам.

— Как же вы узнали его? — спросила Марфа. — Как познакомились с ним?

— Я его не знал. И ни разу не видел. Я услышал о нем — о них, — когда вернулся на фронт в 1916 году. Потом я узнал, в чем дело, и мне нужно было не видеть его — только ждать и не мешать ему, пока он не будет готов совершить необходимое…

— Неси суп, — грубо сказал человек в шляпе. — Этих денег хватит, чтобы купить весь ваш дом.

— Да, — ответила Мария от плиты. — Потерпите. Уже скоро. Я даже соберу их для вас.

Она принесла две тарелки супа, человек с пером в шляпе не стал ждать, пока она поставит их на стол, выхватил у нее одну, поднес ко рту и стал жадно хлебать через край, глядя мертвыми, наглыми, неприятными глазами, как Мария ползает у их ног, под столом и вокруг стола, собирая рассыпанные монеты.

— Только двадцать девять, — сказала она. — Не хватает еще одной.

Не отрывая тарелки ото рта, человек с пером в шляпе достал из кармана монету и резко бросил на стол.

— Хватит с тебя? — сказал он. — Налей еще.

Мария налила у плиты супа и поставила перед ним тарелку, а тем временем он снова поспешно, нетерпеливо наполнил вином свой стакан.

— Ешьте и вы, — сказала Мария человеку с костылями.

— Спасибо, — ответил он, но не взглянул на нее, а продолжал смотреть на высокую, спокойную сестру. — Однако тогда, в то время, в те дни, для меня все кончилось тем, что я очнулся в Англии, в госпитале, и лишь год спустя я убедил их отпустить меня во Францию, отправился в Шольнемон, отыскал там в конце концов того старшину, и он сказал мне, где вы живете. Только вас тогда было трое. Была молодая женщина. Его жена? — Высокая сестра смотрела на него спокойно, холодно, совершенно непроницаемо. — Может быть, невеста?

— Да, — сказала Мария. — Вот именно: невеста. Вы правильно сказали. Ешьте суп.

— Они должны были пожениться, — сказала Марфа. — Она была марсельской шлюхой.