«Притащенная» наука - [97]
Сегодня труды историков-марксистов 30 – 50-х годов по большей части – чистая макулатура. Это закономерный, хотя и грустный финал, когда мысль служит не Истине, а прислуживает власти.
После этого, несколько затянувшегося вступления перейдем к более подробной характеристике нашего героя.
М.Н. Покровский – историк, безусловно, крупный, хотя и с заметным «историческим сколиозом», выраженном в искривлении марксизмом объективно протекавшего исторического процесса. О нем много писали при жизни (в основном восторженно и раболепно), да и после смерти немало, только уже в презрительном и уничижительном окрасе. Но, как это чаще всего и бывает, время стерло крайние оценки. Они стали взвешенными. Достаточно просмотреть литературу о нем 60 – 70-х и даже 90-х годов XX века.
Покровский стал диссертабелен. И это вполне объяснимо. Его позиция была всегда острой и резкой (особенно по форме выражения). А за такие «крайности» и на место поставить легче, что диссертанты делают с удовольствием. Да и оценки самой личности Покровского также, конечно, крайние. «Восторженные», видимо, еще впереди, а пример хулительной оценки принадлежит одному из первых историков советской выучки академику Ю.В. Готье: Покровский – «вот истинно позорное имя в русской истории и позор для школы московских русских историков» [542].
Мы отметили уже, что истории вообще не бывает, она всегда в духе того, кто ее изображает. Работает же любой историк в свое время, имея свои политические убеждения, ибо историческая наука без политических пристрастий также немыслима, а потому не такой уж большой глупостью был широко известный афоризм, авторство которого почему-то приписывают Покровскому: история – это современная политика, опрокинутая в прошлое. Конечно, у самого Покровского подобный подход окрашивал все его исторические сочинения [543], столь же заметен он, кстати, и у Н.М. Карамзина, который писал свою историю России в пору усиления абсолютизма. Менее рельефно, но все же этот императив присутствует и в многотомной истории С.М. Соловьева, которая писалась в эпоху перехода экономики страны на рыночный путь развития.
Один деятель сталинской эпохи, которого неожиданно «кинули» управлять культурой, обронил как-то роскошный (сам и не понял!) афоризм: «Нам нужна такая история, которая нам нужна!». Покровский безусловно был бы с ним согласен, но столь топорно и прямолинейно он старался не высказываться – сдерживался: не солидно!
Итак, кто же такой Покровский как историк? Одни (А.А. Чернобаев) [544] думают, что Покровский – подлинный рыцарь марксистской истории. Другие (Дж. Энтин) [545] доказывают, что в конце жизни Покровского он и Сталин были идейно неразличимы. Последнее – это безусловная натяжка.
Покровский, что лежит на поверхности, был рафинированным, прямолинейным и очень злобным историком-марксистом. Впрочем, иной истории после пришествия большевиков и быть не могло. Поэтому все нападки на Покровского и со стороны его коллег, и высшей партийной элиты – не более чем дань моменту. Никакой собственно исторической подоплеки там не было. Одним из первых, кто об этом заговорил открыто, был сибирский историк А.А. Говорков [546]. Впрочем, в настоящее время это и вовсе неинтересно.
Куда любопытнее иной ракурс образа Покровского как феномена убежденной продажности, как уникальной по своей разрушительной силе личности, сжигавшей своей яростной убежденностью всех, кто попадал в ее энергетическое поле. Поэтому Покровский, по крайней мере в наши дни, перестает восприниматься как живой человек со своими страстями и болезнями. Он стал заурядным символом гуманитарной (в частности, исторической) науки сталинского времени. Сталин, конечно не желая того, сам окружил Покровского (уже после его смерти) ореолом мученика. Не для кого ведь не было секретом, что Сталин выбросил Покровского «из истории» не за какие-то конкретные прегрешения, а потому, что так было нужно ему, Сталину, в его хитроумных политических многоходовках.
Но на вес Покровского в исторической науке это оказало, конечно, отрицательное влияние. Он стал восприниматься как временщик. В политике такое случается частенько. Там эта вещь заурядная и вполне объяснимая. В науке же подобное также, конечно, объяснимо, но все равно… неловко как-то.
Родился наш академик 17 августа (ст. стиля) 1868 г. в Москве в семье железнодорожного служащего. Профессии обучался в Московском университете на историко-филологическом факультете. Вполне мог считать себя учеником В.О. Ключевского и П.Г. Виноградова. Но поскольку это ученые буржуазные, а Покровский, по собственному его признанию, «ни одного мгновения в жизни» монархистом не был, то такими учителями он, само собой, не гордился.
