Присвоенная - [21]

И я открывалась ей, ничего не тая. Ее слова были так точны, будто направлялись прямиком к моему сердцу, если не исцеляя до конца, то хотя бы делая жизнь выносимой.

Мойра стала для меня тем, чего я никогда раньше не имела, и что никогда не надеялась найти — утешением, другом… сестрой.

Поэтому, как бы безумно это не звучало, но, слабея сама, я была рада видеть, что ей становилось лучше. Она уже не дрожала осенним листком, пытаясь сесть в постели — она встречала и провожала меня, сидя и улыбаясь. Ее бледная кожа утратила могильный оттенок, а черт лица коснулась красота.

Говорить с ней было интересно и …странно. Мойра была очень критичной и часто могла сказать в лицо вещи, которые обычно скрывают или обходят в разговорах даже с самыми близкими людьми. Но вместе с тем, это позволяло взглянуть на ситуацию по-новому. В любом случае, я понимала, что она делает это не для того, чтобы обидеть меня. Правдивость была важной составляющей ее характера.

Мойра много рассказывала о жизни в других странах, о семье и очень часто — о брате, которым искренне восхищалась.

— Ты знаешь, однажды он чуть не женился, — как-то призналась она. — Это было…да, около сорока лет назад, но я уверена, что он и сейчас ее помнит.

— А что случилось? — спросила я между прочим, но сердце …запнулось.

— Она предала его. Я уверена, что со временем она пожалела об этом, но Кристоф так и не простил.

— Мойра, а … а почему она это сделала? Если он любил ее, то, я уверена, она была бы с ним счастлива, — на самом же деле мне слабо верилось, что кто-то мог быть счастлив с ним.

— Диана, он скрыл от нее свою сущность. Она понятия не имела ни о его власти, ни о деньгах, ни о возможностях… И знаешь, что самое странное… Кристоф сам подстроил ее предательство.

— Не понимаю…

— Я тоже, — вздохнула Мойра и осуждающе покачала головой. — Он нашел одного из слуг, способного хорошо сыграть роль… Роль богатого и влиятельного чиновника. И она не устояла.

Я убирала, стараясь не смотреть ей в глаза, Мойра же, в свою очередь, тактично «не замечала» мое громко стучащее сердце.

— Может это не так и плохо, — решилась я, наконец. — Ты уж извини, но не будет твой брат любить и защищать — не в его это характере!

— А разве ты знаешь его характер? — спросила с улыбкой Мойра.

— Не знаю, и знать не хочу! — резко ответила я. — Но уверена в одном: если бы он ее любил по-настоящему, он не стал бы рисковать такой ценностью, какой является любовь в этом мире.

Мойра молчала, и ничего нельзя было прочесть в ее древних мудрых глазах …

** ** **

Новая жизнь стала мне привычной.

Так как моя комната располагалась в мансарде, шум ветра и стук дождя часто заполняли тишину ночи. Раньше это не дало бы мне заснуть — теперь же я едва замечала их. Отсутствие выбора одежды не то, что не волновало меня, я о нем уже просто не думала, и тоска по богатой гардеробной в доме родителей канула в Лету. Распорядок дня, как и мои обязанности, уже не вызывали раздражения — стали незаметны, как дыхание.

Я привыкла к окружающим меня людям и …не людям. К обреченной покорности слуг, к доброте Кайла, к негаданной дружбе Мойры и к …отсутствию Кристофа. После того, как он представил меня Мойре, я видела его лишь пару раз. Вряд ли что-то могло порадовать меня больше — очень уж сложным было мое отношение к нему. Даже после восхищенных рассказов его сестры, я не могла смягчиться. Более того, у меня было ощущение, что я стою на вершине заснеженной горы, и достаточно легкого дуновения ветерка, чтобы покатилась лавина моей ненависти.

Одиночество больше не беспокоило, оно стало частью меня. Я ни разу не высказала желания увидеть родных. Девочки говорили, что это пройдет, со временем соскучусь. Но я хорошо понимала, что больше никогда не увижу родителей — не захочу. И не потому, что не люблю. Просто мне будет нестерпимо больно временно вернуться в мир, где когда-то у меня было право на выбор, и необходимость видеть Кристофа лишь два раза в году.

Как правило, большинство слуг отпрашивались домой по субботам. Нас оставалось около десятка, что очень мало для такого дома, и поэтому каждому доставалось работы больше, чем всегда. К вечеру сил хватало только, чтобы добрести до постели.

В один из таких дней я уже шла в полусне от усталости в свою комнату, когда вдруг услышала мелодию.

За окном смеркалось. Вдали за деревьями подмигивали огоньки. Сад был наполнен музыкой. Яркие гипнотические звуки манили прежнюю меня — незамужнюю девушку с богатым приданым, привыкшую к шумным развлечениям. Не осознавая, что делаю, околдованная, я направилась к выходу, дальше в сад, к огням, к празднику… И с каждым шагом, приближающим меня к источнику музыки, воскресало забытое прошлое…

Мне казалось, что я ступала тихо, что мелодичные звуки поглотят мои шаги без остатка. Поэтому, почти не боясь быть увиденной, я остановилась за кустами, наблюдая за людьми, веселящимися у бассейна. Они все были красиво одеты, с дорогими украшениями, такими же, какие были и у меня… когда-то… Интересно, они так и лежат в моих шкатулках, или мать уже подарила их Наташе?..

Я скучала по праздности моего бывшего мира, по поздним ленивым завтракам и красивым ухаживаниям. Меня пронзило острое осознание того, что, оказывается, мне ужасно хотелось вновь почувствовать себя такой, как раньше. Какое глупое безнадежное желание!