И у Джеймсона хватило наглости, оторвавшись от компьютера, ей улыбнуться!
– Майкл у нас молодцом, – сказал он. – Отличный парень.
Словно Майкл выиграл какой-нибудь там забег, подумала Катарина, закусила губу и взяла себя в руки.
Вот тут-то она впервые пришла к абсолютной уверенности, что вытащит своего сына из этой клоаки. Уж как-нибудь. Даже если для этого придется убить и Джеймсона, и надзирательницу. И всякого, кто попробует ей помешать. И правда, в этот момент она с явным наслаждением прикончила бы человека, который относится к ее мальчику так, словно это подопытный кролик.
– Мужества ему всегда было не занимать, – сказала она, стараясь скрыть свои мысли. – Я могу с ним поговорить?
– Ну, разумеется!
Подходя к Майклу, она исподтишка озиралась в поисках телекамеры, которая точно была где-то здесь, но, как и в первый раз, не увидела ее.
– Здравствуй, родной, – тихо сказала она. – Ну, как ты?
Майкл, внутри стекляшки, кивнул.
– Вроде ничего. – И, помолчав, прибавил: – А я смогу когда-нибудь дышать нормальным воздухом?
У Катарины сердце перевернулось. Сегодня же, хотелось ей закричать, сегодня же я вытащу тебя отсюда и отвезу туда, где ты сможешь переждать, пока мы не выясним, что они с тобой сделали! Но, конечно, она не сделала ничего подобного.
И тут, в затянувшемся молчании, заметила, что Майкл поводит головой. Словно показывает на свои же колени.
Она опустила взгляд, увидела, что он шевелит указательным пальцем правой руки, и не сразу, но поняла.
Он писал пальцем по простыне, так незаметно, что никто бы не догадался.
– Конечно, сможешь, – сказала она. – И доктор Джеймсон говорит, что ты молодец. «ЗАБЕРИ МЕНЯ», – сказали его пальцы. Быстро глянув на Джеймсона, чтобы убедиться, что тот целиком погружен в работу на компьютере, она со значением наклонила голову, потом, не отрывая взгляда от сына, сказала: – Сегодня, – и подняла правую руку к животу, растопырив четыре пальца так, что большой оказался спрятанным за ладонью. – Сегодня я останусь здесь с тобой. Ты рад?
Катарине показалось, что когда она сказала «сегодня», глаза Майкла метнулись на ее растопыренную ладонь. Понял ли он, что она сообщила: побег назначен на четыре часа утра?
Он подмигнул ей. Значит, и впрямь понял.
* * *
– Готово!
Значение этого слова не сразу дошло до Роба. В течение трех часов, которые Эл провел за терминалом по соседству с тем, за которым трудился Фил Хауэлл, Роб, как завороженный, следил за бесчисленными списками файлов, бегущими перед глазами астронома. Они текли час за часом, пока суперкомпьютер, расположенный в соседнем зале, прочесывал все доступные ему компьютеры в поисках файлов, имеющих данные о коде ДНК. Когда он находил эти данные, то сравнивал их не только с тем файлом, который сам же определил как на 97 процентов соответствующий формуле ДНК неведомого организма, но и с остальными 23 созданными им файлами.
К тому времени, как Эл подал голос, были обработаны тысячи файлов, и каждый из них удлинял список выраженных в цифрах формул ДНК – генетических кодов крошечных одноклеточных, тысяч подвидов водорослей, мхов, папоротников, кустарников и деревьев, а также червей, насекомых, пауков, рептилий, амфибий, рыб и всех известных человеку теплокровных созданий.
Самым же захватывающим было то, что в каждом файле обязательно обнаруживалась формула, хотя бы отчасти дублирующая ту или иную последовательность знаков, полученную компьютером при обработке сигнала из даль-р него космоса. Компьютер педантично указывал процент таких совпадений для каждого файла. Хотя полного совпадения данных, по мнению компьютера, не было даже в первом приближении, все больше и больше сегментов сигнала, пришедшего к нам из удаленной на 15 миллионов световых лет спиральной галактики, соответствовали тому или иному сегменту ДНК различных земных организмов.
В целом, Фил Хауэлл был уже почти уверен, что доказательства неопровержимы: мало того, что жизнь существует не только на планете Земля. Ее базовые строительные элементы, то есть четыре выделенных земными учеными азотистых основания, были найдены и на других планетах.
Не только сама жизнь универсальна, но и формы ее, когда их наконец обнаружат, должны оказаться тождественными...
Ход мыслей Роба был резко прерван встряхнувшей его рукой.
– Роб, очнись! – повторил Эл Калама. – Я взломал директорию. Что теперь?
Роб стремительно повернулся к терминалу, над которым несколько часов кряду горбатился Эл. Директория «Серинус» наконец поддалась и разбилась на несколько субдиректорий, в каждой – десятки, а то и сотни файлов.
– Можешь там порыться? – озабоченно спросил он, пробегая взглядом по видимой части длинного списка файлов, скрытых под именами-шифрами.
– Запросто. А что искать?
– Имена. Для начала – Майкл Сандквист, Джош Малани, Киоки Сантойя. Потом... поищи Марка Рейнолдса и еще одного... – Роб порылся в памяти, – Шелби. Шейн Шелби из Нью-Джерси. И пока хватит.
Пальцы Эла запорхали над клавиатурой, набирая имена. Потом он нажал на «Ввод», и появился список из 15 файлов, по пять в каждой из трех субдиректорий директории «Серинус».
Пока Роб раздумывал, в какой из файлов заглянуть первым, от соседнего терминала донесся тихий перезвон, и Фил Хауэлл тихо, тоном глубочайшего благоговения вымолвил:
