Присоединение Марийского края к Русскому государству - [17]
Вероятно, влияние было обоюдным. Арабский путешественник Абу Хамид аль-Гарнати, побывавший на Волге и Оке в 1150–1153 гг., сообщает, что «в стране славян» вместо денег используют запломбированные связки из 18 беличьих шкур, называемые «dzukn»[130]. Марийское влияние здесь можно усматривать исходя из следующих доводов: 1) слово «dzukn» могло произойти от марийского шуко, шукын — «много, многие»; 2) у марийцев существовала развитая беличья система валюты[131]; 3) шкуры и даже «склады шкур» найдены в марийских могильниках XII–XIII вв.[132]; 4) данническая зависимость марийцев от русских князей, наличие экономических и культурных связей между русским и марийским населением в рассматриваемый период.
В этнокультурной сфере марийское воздействие сказалось на появлении субстратных наслоений в речи некоторых групп русского населения, к примеру, в Поветлужье появился жгонский условный язык[133], а в Галичской Земле местные рыбаки пользовались елманским языком (от мар. йылме — «язык»)[134].
Эти и многие другие, менее красноречивые факты показывают, что степень включенности марийского населения (особенно тех, кто проживал в Поветлужье и в Окско-Сурском междуречье) в русские государственные образования в домонгольский период была достаточно высокой.
В середине XIII в. марийцы, как и другие народы Среднего Поволжья, были включены в состав Золотой Орды. Письменные источники не сообщают о непосредственном вторжении монголо-татар в 30–40-е гг. XIII в. на ту территорию, где проживали марийцы. Скорее всего, нашествие задело марийские поселения, расположенные близ районов, подвергшихся наиболее жестокому разорению (Волжско-Камская Булгария, Мордовия) — это Правобережье Волги и примыкающие к Булгарии левобережные марийские земли. В 1239 г. произошло восстание поволжских народов (мордвы и булгар), на подавление которого были брошены многочисленные карательные отряды монголо-татар. Один из таких отрядов захватил Городец Радилов и разорил окрестные русские и марийские земли вплоть до Ветлуги[135].
Марийцы подчинялись Золотой Орде через булгарских феодалов и ханских даруг. Особенность положения марийцев заключалась в том, что они находились в лесной северо-западной периферии империи, вдали от степной зоны, поэтому над значительной частью марийских земель не было установлено строгого контроля. Тем не менее нельзя утверждать, что ханская власть в марийских землях была лишь номинальной. Относительно заметный контроль был установлен в горномарийском Правобережье, поскольку это был экономически привлекательный и важный в стратегическом плане район, к тому же находившийся недалеко от таких крупных золотоордынских городских центров, как Мохши (Наровчат) и Темников; кроме того, согласно горномарийским преданиям, местная крепость Аламнер, известная по археологическим исследованиям как Важнангерское (Мало-Сундырское) городище XIV–XV вв., являлась резиденцией татарского «вельможи»[136]. Контроль над приволжским марийским населением, видимо, осуществлялся из булгарских городов (Казань, Иски-Казань и др.) и золотоордынского военного поселения на левом берегу Волги, известного ныне как Мари-Луговское селище[137].
Установление золотоордынского господства в Восточной Европе вовсе не привело к прекращению роста русского влияния в Волго-Камье. Поскольку магистральный волжский путь на долгие годы оказался под жестким контролем Улуса Джучи, княжеская экспансия и народная колонизация в первые десятилетия после нашествия войск Батыя была направлена в бассейны северных притоков Волги — на Унжу, Ветлугу, Вятку и т. д., так как эти районы обычно не подвергались погромам со стороны золотоордынских отрядов из-за их лесистости и малонаселенности[138].
Здесь появились мелкие самостоятельные русские государственные образования вокруг городских центров-княжеских резиденций, основанных еще в период существования единой Владимиро-Суздальской Руси. Это Галицкое (возникло около 1247 г.), Костромское (приблизительно в 50-е гг. XIII в.) и Городецкое (между 1269 и 1282 гг.) княжества[139]; одновременно росло влияние Вятской Земли, превращавшегося в отдельное государственное образование с вечевыми традициями. Во второй половине XIV в. вятчане уже прочно обосновались на Средней Вятке и в бассейне Пижмы, вытеснив отсюда марийцев и удмуртов[140].
Монголо-татарское нашествие вынудило некоторую часть марийцев покинуть правобережье Волги и скрываться от дальнейших набегов степных воинов на левой стороне[141]. Однако здесь с запада и с севера надвигался колонизационный поток славяно-русов и ославянившихся финно-угров. Вследствие этого, как считает Г.А. Сепеев, уже с XIV–XV вв. началось переселение части марийцев в Прикамье, в район устья реки Белой[142].
Однако основная часть марийского населения оставалась в Волго-Вятском районе. В тех областях, где были наиболее тесные контакты с русскими, шел процесс консолидации марийских племен в рамках вождеств. Если следовать выводам видного этнолога К.И. Козловой, скорее всего, это были союзы племен или поземельно-родственные союзы с потестарной, протогосударственной структурой, и вряд ли они уже имели признаки государства
