Приснился мне Чаплин... - [11]

Вышли мы – и глазам открылась поразительная картина: в песке скамейки, на них человек пятьсот сидят и аплодируют. И мы отыграли перед ними свои миниатюры. Удивительно удачный концерт получился.

Мало того, после концерта начальник принес панаму, а в ней – деньги за выступление. Оказывается, они пустили панаму по кругу… Мы поначалу всерьез обиделись, но он долго упрашивал:

– Выпейте за нас и за всю Одессу!

А вы говорите – где Одесса…

Наш юмор

Юмор в Одессе я называю разговорным джазом, потому что здесь нужен абсолютный слух: пойдешь налево – юмор угробишь, пойдешь направо – загубишь интонацию. Одесский язык требует точной интонации, чуткости к музыке слова, легкости.

Мне так дорога была наша одесская интонация, что я в конце концов сделал эту изумительную речь, этот солнечный язык, пронизанный юмором в каждом звуке, своей профессией.

Сейчас мало осталось в Одессе тех одесситов, среди которых я вырос, тех, кто населял мой город, как населяет тело его душа. Они разъехались, развезли Одессу по кусочкам, и эти кусочки ставят свои интонационные ударения на улицах Израиля, Австралии, Америки, Канады…

Здесь…

Как-то в Одессе ко мне подошел мальчик лет восьми:

– Дядя Рома, я вас первый раз вижу живым!

– Ну и какое у тебя впечатление?

– Я думал, что вы хуже! А вы нормальный!..

На стадионе возле меня сидел мальчишка лет одиннадцати. Он увидел своего друга на противоположной трибуне и закричал:

– Придурок, иди сюда! Здесь место есть, придурок! Придурок, место для тебя есть! Придурок!..

Он кричал полтора часа, он был синий! Его били по голове, он всем мешал, но он орал:

– Придурок! Место есть!..

Так он любил своего друга.

А главное, никогда не знаешь, чем закончится разговор.

Два одессита стоят разговаривают. Подходит третий, незнакомый, слушает часа два, потом бросает:

– Ой, не морочьте голову! – и уходит.

Звоню в Одессу из Москвы:

– Алло! Алло! Это Одесса?

Какой-то старичок:

– Пока да!

Поднимаюсь по лестнице в гостинице «Красная».

Швейцар снизу:

– Молодой человек, молодой человек!

Я себе иду…

– Молодой человек!

Уборщица ему:

– Ну что кричишь? Он правильно не оборачивается. Какой он молодой – погляди, сколько ему осталось!

Та же гостиница. Иду с пляжа в шортах. Навстречу горничные – одна молодая, другая пожилая. Молодая здоровается.

– Мы так рады вас видеть! Как здоровье?

Пожилая:

– Кто это?

Молодая:

– Да вы что, Зина, это же Карцев, что вы, он в люксе живет!

Пожилая:

– А я думала, иностранец! Я ему каждый день меняла полотенца!

Больше я ее не видел. Ни ее, ни полотенец…

На одной из одесских Юморин зашли мы с компанией в ресторан. Встретили нас возгласами:

– О! Кого мы видим!.. Чем обязаны?..

Подходит ко мне официант принять заказ.

– Не узнаешь меня? – спрашивает. – Я Миша. Мы в одной школе учились.

– В какой?

– В сто девяносто третьей.

– Я там не учился, – говорю.

– Не выдумывай! Что, я тебя не помню?!

– Но я учился в семьдесят второй!

– Не морочь голову! В сто девяносто третьей. Я же лучше знаю!..

Встречаю знакомую:

– Наташа, ты прекрасно выглядишь!

Она:

– Это я еще плохо себя чувствую!..

– Романчик! По пятьдесят!

Я:

– Почему по пятьдесят, давай по сто!

Он:

– Давай!

Я:

– Что давай?

Он:

– Деньги давай!

Встречаю на Дерибасовской знакомого, не видел его лет двадцать, он обзавелся огромной бородой. И еще издалека:

– Ты меня узнал? А?

Я:

– Конечно!

Он:

– Не может быть! Меня никто не узнает! Ну как меня зовут?

Я:

– Гриша.

Он:

– Где я жил?

Я:

– На Преображенской.

Он:

– Как маму зовут?

Я:

– Софа.

Он:

– Ну как тебе Путин?..

Прихожу в бассейн. Молодой тренер:

– О, кого я вижу! Ну, покажите класс!

Нырнул, плыву. У него ушла одна группа, другая, третья, он пришел закрывать бассейн – смотрит, я плыву.

– Сколько вы проплыли?

– Два километра.

– Ого! Класс! А по времени?

– Не знаю, часа полтора.

– Ого! Завтра у нас соревнования, вы всех побьете! Соревнования ветеранов!

– Так я уже ветеран? – говорю.

– Ну а кто же так медленно плывет?..

Захожу в магазин.

– Что такое, девушка! Я вчера покупал эту копченку по восемь гривен за кило, ночь прошла – она уже двенадцать стоит!

Продавщица:

– А вы не ложитесь!

Моментальный ответ, без обдумывания.

Привоз – любимое место. Рыночная экономика. Стоит женщина, кричит:

– Зелень! Зелень!

Я:

– Дайте два пучка.

Она:

– Отойди!.. Зелень!

Я:

– Дайте три пучка!

Она:

– Отойди, я доллары меняю! Зелень, зелень!..

В сентябре в Одессе огромный урожай винограда. На Привозе крики: «Пробуйте виноград!», «Без косточек!», «Лечебный виноград!»… Женщина ходит, пробует у одного, у другого.

– У вас виноград лечебный?

– Лечебный, мадам, лечебный, – и снова кричит: – Покупайте лечебный виноград!

А она все пробует, пробует…

– Мадам! Вы что, здесь будете лечиться?!

В одесской филармонии в шестидесятые годы работала контролером бессмертная мадам Гризоцкая, ей было тогда лет восемьдесят. Она уже плохо видела, и когда ей давали деньги, она их рвала вместе с билетами. Возле нее на полу лежали разорванные купюры. Ей говорили:

– Мадам Гризоцкая, идите уже на пенсию!

И она отвечала:

– Я умгу на контголе!..

– Куда вы едете? – спрашивала она меня.

– В Ташкент.

– Пгивезите мне фильдепегсовые чулки!

– Зачем?

– Пусть лежат!

В той же филармонии была уборщица тетя Маня: если ей вздумалось мыть пол, она выгоняла со сцены симфонический оркестр.