Прислушайтесь к городу… - [20]

Полковник внимательно наблюдал за своими помощниками и, видимо, был доволен тем, как они оба старались посвятить постороннего в технику и смысл своих исследований. Извинившись за то, что ему пора идти, он попросил обоих капитанов проводить автора этих строк в другую лабораторию.

Молодая симпатичная женщина, но уже в белом халате, капитан милиции Людмила Павловна Уалерианова, тоже старший эксперт, по образованию врач, исследует микрочастицы биологического характера, в НТО семь лет, ее объекты — волосы, кровь, слюна… У нее тоже мощный микроскоп с увеличением в пятьсот крат, с выходом на цветную видеокамеру и монитор. На вопрос, что нового в криминалистике в ее области, отвечает:

— Вот раньше вопрос групповой принадлежности решался только при исследовании крови, а сейчас мы, биологи, устанавливаем группу по непригодному для идентификации следу пальца — мазку. Для этой же цели достаточно обрывка единственного волоса величиной в сантиметр. Представляете, как это облегчает работу следователей и оперативных сотрудников. Искать преступников всегда легче по нескольким уликам, — продолжает Людмила Павловна. — Хотите, расскажу об одной из последних экспертиз? В начале этого года, ночью, автомобиль «Москвич» сбил на пешеходной дорожке двух мужчин. Одного насмерть, а другого в тяжелом состоянии направили в институт Склифосовского, он ничего не мог рассказать о том, как все это случилось, и, естественно, не разглядел, кто был за рулем. Водитель «Москвича» бросил машину и с места преступления скрылся. Утром разыскали владельца «Москвича», он оказался дома, заявил, что накануне никуда не выезжал и что его машину кто-то похитил и, наверное, похититель и совершил наезд. При осмотре автомобиля выяснили, что от сильного удара распалось ветровое стекло, и осколки были всюду: в салоне, на полу, на сиденье водителя. В одном куске стекла между трещинами торчал небольшой пучок волос, штук десять — двенадцать. Я рассмотрела их в микроскоп и на каждом волоске увидела косой ступенчатый срез. Вначале решили, что это волосы потерпевших. Привезли мне образцы, они оказались совершенно различными. Тогда я вместе со следователем и коллегами задумалась над тем, как эти волосы могли оказаться в салоне, да еще и на сиденье водителя. Как у нас говорят, стали размышлять над механизмом следообразования и пришли к выводу, что пучок этот срезал осколок, скользнувший по волосам водителя. По всем законам и правилам, с понятыми, с составлением протокола у владельца «Москвича» следователь состриг с головы немного волос. По цвету, толщине и строению они оказались схожими с волосами, найденными в машине. Для убедительности я эту экспертизу продублировала, определив группу крови по волосам, найденным на сиденье. Оказалось, что только у хозяина машины она совпала. И ему под тяжестью улик пришлось сознаться в том, что он был пьян, превысил скорость, совершил наезд и, боясь ответственности, скрылся.

Следующей была лаборатория по исследованию холодного и огнестрельного оружия. Ознакомление с ней поручено старшему эксперту Наварро Эдуарду Феликсовичу. Оружием он занимается восемь лет, кроме специального образования окончил Академию МВД СССР. Он сразу предложил:

— Идемте, я сначала покажу наш демонстрационный зал.

В специальной комнате на стендах размещалось оружие. Винтовки и ружья в небольшом количестве, зато револьверов и пистолетов много. Они распределялись по калибрам, независимо от стран изготовления. Особый интерес вызывали пистолеты и револьверы, стреляющие паралитическим газом. Они широко распространены на Западе.

— По нашим законам хранение газовых револьверов и пистолетов не наказывается потому, что они не относятся к нарезному оружию. Об этом как-то даже писали в журнале «Охота и охотничье хозяйство», но в этой статье забыли упомянуть, что хранение к ним боеприпасов — патронов, заряженных газом, законом преследуется, и кое-кого это ввело в заблуждение. Выставку оружия мы создали, преследуя несколько целей. Во-первых, при расследовании преступлений, где фигурирует оружие, очень важно установить его вид. Для этого свидетелей или потерпевших приглашают сюда и просят показать оружие, похожее на то, что было в руках преступников. Есть и более практическое назначение. Иногда на экспертизу поступают револьверы и пистолеты, владельцы которых после преступного применения оружия вытаскивают и прячут отдельные части, тогда мы отыскиваем здесь такой же экземпляр, заменяем недостающее и проводим баллистическое исследование, ведь ствол-то сохранился, а именно он оставляет индивидуальные признаки на пулях. За последние годы у нас значительно сократилось количество оружия, поступающего на экспертизы, и, что характерно, половину экспертиз мы проводим по самоделкам. В основном их делают нелегально на предприятиях и, к сожалению, на глазах у бригадиров, мастеров. А тот, кто видит, как на токарном или другом станке сосед обрабатывает лезвие ножа или детали револьвера, часто не придает этому значения. Эти люди просто не представляют, что только изготовление оружия уже является законченным преступлением, не говоря уже о чем другом.