Пришлая - [32]

Шрифт
Интервал

Я уже немного начинала приходить в себя, и недоумение мое все росло и росло. Ксандер Ридд тем временем шумно протопал к двери и приоткрыл ее.

— Юджин, — командным голосом позвал он.

«Вот это голосище!» — отметила про себя я, таращась в спину беловолосого мужчины.

В ту же секунду юнец в алых одеждах, тот самый, который вместе с «воином» сопровождал меня, выскочил ему навстречу. Он вытянулся в струнку перед мужчиной, задрав гладкий, словно кусок мыла, подбородок. Весь его внешний вид кричал о готовности выполнять любые указания. «Воин», ограничившись лишь парой коротких фраз, отдал приказ юнцу и тот тут же сорвался с места.

Ксандер Ридд с силой захлопнул дверь и все тем же тяжелым шагом вернулся к нам.

— Что ж, — потирая руки, заулыбался Барбус Алео, многозначительно глядя на «воина». — Елизавета Лаврова, значит… Интересно… — протянул он и в его глазах и впрямь заскакали искорки любопытства.

— Оставь свой интерес при себе, Барбус, — пробасил «воин» и словно ледоход двинулся на меня. — Отвечай, девчонка! Кто ты?

Я испуганно сжалась.

— Я… — замямлила я. — Я же сказала…

Вихрем влетевший и запыхавшийся Юджин спас меня от необходимости отвечать на странноватый вопрос мужчины. Парень ворвался в дверь и, спотыкаясь, подбежал к «воину». Что то шепнул. Синие юношеские глаза при этом выражали крайнюю степень озадаченности.

— Ксандер, — начал Барбус, — позволь мне…

— Это дело государственной безопасности, — отрезал Ксандер Рид, хватая меня широченной ладонью под руку, — Напомни мне, старик, кто здесь занимается обеспечением безопасности?

Барбус испуганно заморгал, как, впрочем, и я.

— Ты же знаешь, я не стану перечить твоей воле, — зачастил он, — но она же ребенок! Может, стоит применить более лояльные методы.

В этот момент в его кругленьких глазках отразилось такое беспокойство, что я тут же поняла: «Мои дела плохи. Очень плохи!»

Но пусть Ксандер Ридд и не отпускал моей руки, однако и тащить прочь уже не спешил. Похоже, старец в нелепой попоне тоже это заметил и решил перейти в наступление.

— Позволь я поговорю с ней, — пару тройку раз облизал он свои сморщенные от старости губы. — Пара минут, Ксандер!

Мужчина на секунду крепче сжал мое предплечье и тут же разомкнул стальной хват.

— Хорошо. Десять минут.

— Может, двадцать? — оживленно затоптался Барбус, едва ли не наступая на угол своей накидки. — Мне о стольком нужно спросить!

— Будешь торговаться? — сощурился «воин». — Тогда пять и ни минутой больше.

— Пятнадцать и по рукам? — с надеждой скривился старик, и Ридд усмехнулся.

— Хорошо, — зашагал он к выходу. — Но ты изложишь все дознанное в письменном виде. Идем Юджин.

Парнишка, до этого украдкой таращащийся на меня, вздрогнул и посеменил следом за своим командиром. Выходя, он бросил еще один робкий взгляд на меня и осторожно прикрыл за собой дверь.

— Отлично! — сияя, прихлопнул в ладоши Барбус и проворно двинулся к своему необъятному письменному столу. — Где же у меня чистые…

Какое-то время он беспрестанно бормотал что-то, копаясь в ящиках стола и как всегда облизывался.

— Ах, вот же! — извлек наконец он целую пачку желтоватой бумаги из-под столешницы. — У меня всегда нехватка чистых письменных листов, — посетовал он, усаживаясь на стул с высокой спинкой, приставленный к столу. — Присаживайтесь, пожалуйста! — кивнул он мне на кресло.

Я снова потерла шею и все же решила принять приглашение: картинка вновь раздвоилась, а в ушах раздался глухой звук, отдаленно напоминающий гул приближающегося паровоза.

— Как самочувствие? — растянул Барбус рот в участливой улыбке, таращась на меня.

Так как рост его был невелик, над письменным столом возвышалась только его лысоватая голова-картофелина и неширокие плечи. Я потрясла головой: в глазах вновь появилась рябь.

— Не знаю. Кажется, немного получше.

Отвечала я спокойно, но мои колени тряслись от страха, а в голове пролетала сотня мыслей в секунду. «Где я? Почему меня заперли? Что со мной сделали? И главное: где Велор?»

— Что вы сделали со мной, Бар… — я с виноватым выражением лица уставилась на старика. Окончание его имени я позабыла.

— Бар-бус, — по слогам произнес он, зачем-то указывая пальцем на артикуляцию своего рта. — Барбус.

— Барбус, — кивнула я и выдавила улыбку: «Пусть думает, что я глупенькая и доверяю ему. Ни к чему давать ему повод для подозрений». — Так что вы сделали со мной, Барбус?

Старик причмокнул губами, помычал что-то нечленораздельное.

— Я всего лишь наладил между нами… гм… вербальный контакт.

«Ага, — стиснула я зубы. — Измывательство над пленником на Иппоре, если это конечно он, так называется?»

— Уверяю, — поспешно замахал руками старик, заметив, как мои брови сами собой сошлись на переносице, — зла я не желал! Я лишь установил перелагатель.

— Что? — я вновь коснулась своей шеи. — Что еще за…

— Перелагатель! — воскликнул Барбус. — Он помогает нам понимать друг друга. Вы раньше никогда не встречались с перелагателями, дорогая?

Я отрицательно помотала головой. Старик вновь одарил меня беззубой улыбкой.

— Ну конечно. Я же говорил им… — пробормотал он, делая какие-то пометки на листе с помощью огрызка карандаша. — Перелагатели, — пустился он в объяснения, закончив запись, — это устройства, основанные на симбиозе науки и магии. Они используются для упрощения общения между разноговорящими народами. Однако теперь их практически не используют… Это чудо, что Правитель сделал для вас исключение и позволил его применить!


Еще от автора Алана Русс
Связанные

Всего лишь одна неугомонная подруга, одна злобная ведьма, всего одно древнее заклинание и… вуаля! Отныне она связана с одним совершенно несносным, высокомерным и чертовски привлекательным брюнетом. Что теперь остается? Только одно: выбраться из этой передряги поскорее, сохранив при этом свою жизнь. Да и сердце тоже. Ведь больно уж завораживающий взгляд у этого темноволосого «Дракулы».


Последняя искра

Разлука — верная проверка чувств. Пройти эту проверку, значит обрести истинную любовь. Но что если тот, кому я отдала свое пламя… изменился? Он не способен ни любить, ни сострадать. В его тёмной душе нет места для меня, а пожар былой любви обратился холодным пеплом, в котором едва ли теплится лишь искра минувших чувств. Но я здесь, рядом! И я верну моего Дракулу. Непременно верну! Вот только успеть бы… Иппор на грани войны. Мечи и щиты уже подняты. Грядет битва. Последняя битва. Битва за право стать богом.


Укротитель Хаоса на полставки. Жизнь «до»

Уснула на паре? Отчитал препод, и между вами проскочила искра? Да как бы не так! Я, Мария Вознесенская, студентка, писательница и по совместительству жертва преподавательского произвола, теперь вынуждена корпеть над дурацким доп. заданием. И даром, что препод юн и хорош собой. И что же, выслуживаться перед ним теперь? Да как бы не… Так, постойте-ка… Это он что ли посмел телепортировать меня к черту на кулички?


Укротитель Хаоса на полставки 2

Все смешалось, Хаос, люди. Опасность следует по пятам. С каждым днем отличить добро от абсолютного зла все сложнее, а зарубить на корню так некстати возникшие чувства и вовсе кажется невозможным. Его глаза – бездна. Его душа – первородная тьма. По уму, улепетывать бы мне во все лопатки прочь. Но стук глупого сердца напрочь заглушает голос рассудка, и… Черт! Почему я все еще здесь и не в силах отвести от него взгляд?


Рекомендуем почитать
Свист в голове

Музы, которые продаёт Дьявол – ущербные. Эти твари сводят с ума. Они свистят в голове, свистят, свистят!..


Скрипичный снег

Среди мириад «хайку», «танка» и прочих японесок — кто их только не пишет теперь, на всех языках! — стихи Михаила Бару выделяются не только тем, что хороши, но и своей полной, безнадежной обруселостью. Собственно, потому они и хороши… Чудесная русская поэзия. Умная, ироничная, наблюдательная, добрая, лукавая. Крайне необходимая измученному постмодернизмом организму нашей словесности. Алексей Алехин, главный редактор журнала «Арион».


Череда дней

Как много мы забываем в череде дней, все эмоции просто затираются и становятся тусклыми. Великое искусство — помнить всё самое лучшее в своей жизни и отпускать печальное. Именно о моих воспоминаниях этот сборник. Лично я могу восстановить по нему линию жизни. Предлагаю Вам окунуться в мой мир ненадолго и взглянуть по сторонам моими глазами.


Церковь и политический идеал

Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.


Служба знакомств для роботов

Любовь вашей жизни чересчур идеальна? Приглядитесь к ней повнимательней. А то кто знает с кем вам приходится иметь дело.


Феофан Пупырышкин - повелитель капусты

Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)