Пришла подруга - [5]

– Ничего я не говорю, – ответила подруга, – но я что-то не припоминаю у Козинцева такой картины.

– Да ее и не было. Сталину тоже сценарий не понравился. Там не было о его роли в создании Интернационала. Но тут уж ничего нельзя было поделать: Сталин в то время был младенцем. По датам жизни не получалось.

– Ну ничего, – сказала подруга, – Козинцев с Траубергом создали потом другой миф: «Трилогию о Максиме». Хорошее кино, между прочим. Но тоже миф о том, как полуграмотный рабочий Максим стал директором банка.

– К сожалению, это не миф, – вздохнула я. – Такое тогда очень даже могло быть. Кто был никем, тот стал всем. Что из этого вышло – известно… И вообще, что это тебе взбрело в голову? Я имею в виду твои фантазии – прочитать «Капитал»?

– Да меня, вообще-то, «Капитал» как таковой, или таковая – в смысле книга, – не очень интересует. Меня интересует, может ли книга так перевернуть мозги, что человеку захочется совершить революцию?

– Ну, думаю, сама по себе не может, – умно ответила я. – Но если складывается революционная ситуация…

– А, помню, это когда верхи не могут управлять, а низы жить по-старому, что-то в этом духе, да?

– Ну да. А при чем здесь книга? Давай колись.

Оказалось, что ее муж в последнее время все вечера, вместо того чтобы, как всегда, смотреть телевизор, лежал на диване, уткнувшись в какую-то книгу. Подруга сначала значения этому не придала: ну читает и читает, это даже замечательно, не вяжется к ней, у нее дома по вечерам дел выше крыши, не до него. А тут вдруг выдал, что ему надоела эта рутина, что его засосал быт и он, видите ли, сдуру обзавелся семьей, детьми, жизнь проходит, а он лишил себя стольких радостей, и прочее. В общем, бунт низов.

– А что за книгу он читал?

– Не знаю, – заплакала подруга, – он ее спрятал куда-то.

– Найди и узнай, – велела я.

Через несколько дней она позвонила. «Узнала?» – спрашиваю. «Ха-ха-ха, – говорит, – узнала! „Камасутра“! Представляешь? Мы все ее еще в школе прочитали, а мой благоверный припозднился, только сейчас какой-то друг-благожелатель ему притащил».

– И что теперь? – спрашиваю я.

– А ничего, – говорит подруга. – Читаем вместе. Революции не будет!

И она засмеялась этим… как его… русалочьим смехом.

Женщина без мужчины

Лялю бросил муж. Подруга Инесса предупреждала: смотри в оба, твой муж вошел в опасный переходный возраст – это когда мужья переходят к другим женам, причем молодым. Ляля отмахивалась, что, мол, может случиться, пятнадцать лет прожили, ничего не предвещает. И вот, пожалуйста, случилось. Еще Инесса говорила, что каждая уважающая себя женщина должна иметь мужа, любовника и жениха. Причем одновременно. Так сказать, в комплекте. Мужа для статуса, любовника для удовольствия, а жениха – на крайний случай. Ну, вроде как запасной аэродром, чтобы было куда приземлиться при катастрофе семейного лайнера. Муж – вещь ненадежная, мало ли что. В общем, Инесса оказалась кругом права, а Ляля кругом неправа.

У Инессы был большой опыт, она три раза была замужем. Разводилась – и тут же снова выходила. У нее всегда был комплект – муж, любовник, жених, так что простоя не было: очередной жених тут же становился очередным мужем, ну и так далее. Технологический процесс был отработан. У Ляли же ни опыта, ни комплекта не было, и что с ней происходило после того как ушел муж – слезы, страдания, бессонные ночи, – оставим за скобками, и так все ясно. А как, скажите на милость, должна чувствовать себя женщина, которой под сорок и от которой ни с того ни с сего вдруг уходит муж?

Инесса, верная подруга, суетилась вокруг беспрерывно плачущей Ляли, говорила, что ни один мужчина не стоит женских слез, от которых, между прочим, опухает лицо и появляются морщины, а этого нельзя позволять ни в коем случае, да еще в нашем возрасте. И нечего ждать милости от природы, в конце концов, мужиков вокруг навалом, надо действовать. Например, поискать среди тех, кому в свое время дала от ворот поворот, когда выходила замуж за своего подлеца.

Тут как раз объявился Виталик, сто лет не виделись. Инесса кандидатуру одобрила, а на какую роль потянет – определишь в процессе, сказала она.

Виталик оказался удачливым бизнесменом, так он о себе доложил, хотя, если честно, Ляля не очень поняла, что это значит. «Видишь тачку? – спросил Виталик, подводя Лялю к окну. – Моя. Классная, правда?» Ляля быстро сообразила, что ни на какую роль он не тянет. Мужем быть не мог, так как был женат, причем второй раз, причем женился недавно. Стать любовником, как поняла Ляля, был не прочь, всякие намеки делал, но, что это за любовник такой, если является после стольких лет разлуки даже без цветочка? Толстый, лысый и жадный. Тачкой своей хвастается. А где, спрашивается, цветы? Тоже мне, любовник!

Потом был Гена. Не женат, разведен. И влюблен в Лялю до сих пор. Это он успел сообщить, пока не напился. А напился он с невероятной быстротой. Бутылку принес с собой, можно сказать, не с пустыми руками пришел. Но лучше бы с пустыми. А то принес бутылку, выдул ее мгновенно и отключился. Успел, правда, пожаловаться на жизнь – на работу приличную устроиться не может и вообще все кругом сволочи. В молодости был спортсмен, автогонщик, красавец и призер разных игр. А теперь никому не нужен, вот и жена ушла. В общем, сообщил заплетающимся языком эти сведения о себе – и отключился, захрапел. Ну и что, спрашивается, с таким делать? Ну разве что пожалеть. Накрыла она его пледом, села рядом, пригорюнилась, поплакала. О нем, о себе. Нет, такой нам не годится.