Пришла подруга - [17]

Надо определить, как говорится, приоритеты и из того исходить. И вообще, проблема удачного брака стоит не только перед нами, простыми смертными, но даже в венценосных семьях. Красавица Диана хотела мужа, который бы ее любил, не изменял, растил вместе с ней детей, и вообще рассчитывала на простое женской счастье.

Никто ей, наивной дурочке, не объяснил, что ее муж, принц и будущий король Великобритании, однолюб, любит свою Камиллу, но, поскольку «жениться по любви не может ни один, ни один король», – он взял в жены Диану, и главная ее задача – родить наследника престола, а если тебе мало быть женой короля и матерью принцев, то иди, девушка, гуляй. Конечно, Чарльз мог бы не морочить голову Диане и жениться на своей Камилле, как женился когда-то его двоюродный дедушка Эдуард на любимой женщине. Но дедушка пошел до конца и отрекся от престола, а Чарльз не решился на такой поступок, и кто его осудит? И все пошло вкривь и вкось в королевском семействе, и кончилось трагедией, и никто в этом не виноват. Просто надо знать, что может дать тебе твой муж, а требовать и того, и другого, и по полной тарелке – не получится, себе дороже. Мужчина, сделала вывод подруга, узкопрофессионален, он может выступать только в одном жанре. Поэтому выход один: замуж не выходить, а иметь несколько мужчин, каждый из которых выполняет одну функцию, зато хорошо. Один – любовник, он должен красиво ухаживать, развлекать и все, что должен делать любовник, другой – друг, он вникает в твои проблемы и помогает в трудную минуту, еще один – умелец, он должен уметь завернуть-привернуть, вбить гвоздь и т. д.

Приходится брать если не качеством, то количеством, и не от хорошей жизни.

Женщина, как правило, может выступать в разных жанрах, и не потому, что ей это нравится или легко, а от безвыходности. Надо кормить-поить и воспитывать детей, утешать недотепу мужа в его неприятностях, чинить мясорубку и при этом быть красавицей и всегда в хорошем настроении. Чувство ответственности – это черта женщин, а не мужчин (бывают, правда, исключения, но редко), вот ей и приходится выступать в разных жанрах, и часто она достигает в этом искусстве поразительных результатов.

Но это, так сказать, лирическое отступление, вернемся к «нашим баранам», в данном случае к Лису.

– Я отправил жену с дочкой отдыхать и собираюсь субботу и воскресенье провести у тебя, – заявил он мне по телефону.

Нет, каково? Он, видите ли, собирается!

– Мне не хочется сидеть дома, давай поедем в субботу на природу, погуляем, погода чудная. А потом зайдем пообедать в ресторан, мне сказали, где есть замечательный ресторанчик, а кругом лес. Поедем?

Последовала долгая пауза.

– Извини, я забыл, в субботу мне надо в автосервис, машина что-то барахлит. Я приеду к тебе в воскресенье, машины не будет, какой лес? Посидим дома.

– Послушай, Лис, ты в каком жанре собираешься выступать? Если хочешь быть моим мужем – разводись, если любовником – заткнись про жену и ухаживай за мной по первому разряду, если…

Ну, в общем, помня мой разговор с подругой, предложила ему на выбор несколько ролей. Он был очень оскорблен, мало того, возмущен:

– То, что ты говоришь, – пошлость, никогда не ожидал от тебя такого!

Вот так. Являться к любимой женщине с бутылкой водки вместо цветов – это не пошлость, это то, что надо, а… да что тут говорить.

Через несколько дней раздался звонок в дверь. Я взглянула в «глазок» и сначала не сразу узнала лучшего друга Лиса Витю. Мирить, думаю, приехал.

– Ты извини, что я без звонка. Но у Лиса просить твой телефон неудобно, а мне ужасно хотелось тебя видеть.

И протянул полиэтиленовую сумку. Я заглянула: бутылка водки и четыре яблока. Ну что ты будешь делать?!

Хау ду ю ду?

У Зощенко есть рассказ о том, как сидит в поликлинике очередь к врачу и все жалуются на свои болезни. Причем каждый считает, что его болезнь самая страшная и опасная, не то что у других. «Разве у тебя болезнь – грыжа? Это плюнуть и растереть – вот и вся твоя болезнь, – говорит один больной. – Ты не гляди, что у меня морда выпуклая. Я, тем не менее, очень больной. Я почками хвораю». А в ответ одна дама ему говорит: «При вашей морде эта болезнь малоопасная. Вы не можете помереть через эту вашу болезнь». Ну, тот, конечно, возмутился: «Я не могу помереть! Вы слыхали? Много вы понимаете, гражданка!» И так далее. Чуть не до драки дошло. Такой вот смешной рассказ. И очень, надо сказать, жизненный. Вы замечали, как мы все любим поговорить о наших болезнях? А зачем, кому это интересно? Для этого есть врачи, им и жалуйтесь. Помогут, нет ли – это другой вопрос, но хотя бы выслушают, им положено. Как у Жванецкого: «Папаша, быстро, на что жалуетесь – и домой!»

Да что здоровье – это еще можно понять. Но мы вообще очень любим жаловаться, вызывать к себе сочувствие.

Была я как-то в гостях. Чуть опоздав, пришла пара, муж с женой. Я их не знала, а остальные знали, но, судя по всему, давно не видели, стали расспрашивать, как, мол, и что, и где они пропадали несколько лет. Муж уткнулся в тарелку, а жена рассказала душераздирающую историю. Оказалось, что муж ее заключил какой-то выгодный контракт и уехал работать по этому контракту… я не поняла – куда, но было ясно, что куда-то к черту на кулички. И она, как верная подруга жизни, последовала за ним. Там, у черта на куличках, они чуть не спились от скуки и прочих страданий. Но когда вернулись, наконец, домой, муки ее не кончились. Сначала она возилась с евроремонтом новой квартиры, которому, как казалось, не будет конца, поскольку проклятая квартира мало того, что огромная, да еще двухуровневая. Но и это не все! Она, как загнанная лошадь, носилась в поисках антикварной мебели, и теперь эту рухлядь приходится приводить в божеский вид, и мастер целые дни стучит, пилит, а у нее от запаха краски аллергия и головная боль. В процессе этого страшного рассказа я шепотом поинтересовалась у хозяйки – откуда все-таки они, бедные, вернулись, и выяснила, что все декабристские подвиги, а также спаивание от скуки происходили совсем не «во глубине сибирских руд», а… ни за что не поверите – в Париже! Узнав это, я начала громко неприлично смеяться. Мой дурацкий смех очень обидел рассказчицу, а от хозяйки я получила мягкий упрек в бестактности. Кстати, муж-декабрист за весь вечер не вымолвил ни слова и молча напивался, из чего я сделала вывод, что парижская скука преследует его и на родине. Остальные гости, не в пример мне, были люди воспитанные и с сочувствующими лицами слушали рассказы страдалицы. Правда, я уловила несколько одобрительных взглядов в мою сторону, когда я заливалась смехом в самых трагических местах (ну не смогла сдержаться, хоть убей!).