Пришла подруга - [13]

– Да какую цель-то? Еще придумать сто первый способ охмурения этих одноклеточных? Тоже мне цель! Стоят ли они этого?

– А что делать? Неужели весь твой жизненный опыт пойдет насмарку?

– А знаешь, – оживилась подруга, – ты дала мне идею. Я напишу книгу и назову ее «Все мужчины – дураки».

– Ну, это ты того, как-то слишком. Может, написать сценарий и назвать…

– «Сладкий и гадкий»!

– Так это уже было у Вуди Алена.

– А теперь будет у меня! – воскликнула подруга и с вдохновенным лицом побежала творить.

Ждем-с.

Цирлих-манирлих

В соседнюю квартиру въехали новые жильцы. Общительные такие. Тут же пришли знакомиться. То есть сначала пришла она, мужа я увидела позже.

«Вы одна живете? С мужем разошлась или как? А чего это вы днем дома? Работа такая? Хорошо устроилась… А это хрустальные рюмки или „штамповка“? Халатик на вас ничего, симпатичный, покупала или шила? Ну ладно, я буду к вам забегать по-соседски, без церемоний, одной-то небось скучно, поговорить иногда с кем-нибудь хочется».

Быстро перешла на «ты». «Я тебе подкину внука, мне в магазин надо сбегать». Ее дочь с зятем «подкидывали» ей внука на неделю, а в субботу и в воскресенье забирали. Бабушка она была молодая, сорок с хвостиком, дома не сиделось.

«Ты дома? Пусть он (т. е. внук) у тебя поиграет, мне надо в парикмахерскую заскочить». И – на целый день. Иногда обходилась и без «парикмахерской». «Слушай, забери его ради бога, у меня уже сил нет, с ума сойду от этого бандита». Я ее понимаю, «вождь краснокожих», а не ребенок. «Но у меня дела, мне срочно надо…» Хлоп – дверь захлопнулась. Дальше все понятно: если кто не читал О’Генри, тот смотрел фильм. Так вот, я – «старина Билл».

В субботу являлась без внука. С утра – звонок в дверь. В халате, нечесаная. «Чего-то не спится, я покурю у тебя». Шла на кухню варить себе кофе. Вскоре являлся муж. Большой, толстый, в одних трусах, из которых вываливалось пузо, в тапочках на босу ногу. «Моя у тебя? Все треплетесь? А завтрак кто будет готовить?» «Иди к нам, попей кофейку», – приглашала жена. Она в халате, он в трусах усаживались на моей кухне и пили кофе. Мне хотелось убежать из собственного дома.

Соседа я одетым почти не видела. Всегда являлся в трусах, он так любил ходить дома. «Тело дышит», – объяснял он. Каждый раз, правда, спрашивал: «Ничего, что я так, по-домашнему, без церемоний?»

Наконец я не выдержала.

– Нет, не «ничего». Надень брюки по крайней мере.

Он очень удивился:

– Чего это ты? Я ж к тебе по-соседски. А-а-а, догадываюсь, – он подмигнул. – Да ты не смущайся, моя баба не из ревнивых.

– А это-то тут при чем? – разозлилась я. – Просто это не эстетично. И вообще, ты должен уважать мое «прайваси».

– Чего-чего?

– Частное существование человека, вот чего.

– Ну ты даешь! Эстетично, частное существование… Развела тут цирлих-манирлих, – разозлился уже он. – Проще надо быть, проще. И вообще, я могу не приходить, больно надо.

Жена его отчитала меня по полной программе:

– Ты чего моего мужа обидела? Мы ж к тебе всей душой, за родную, можно сказать, держим. А ты нос задираешь, обзываешься. С соседями надо дружить, неизвестно еще как жизнь обернется. Еще пожалеешь сто раз.

Я поняла, что должна или смириться, или заиметь в лице соседей если не врагов, то недоброжелателей. Не хотелось бы. Но объяснять что-то – бессмысленно. Надо смириться. «Пусть неизбежное желанным будет». А проще – если тебя насилуют и не можешь вырваться – расслабься и получи удовольствие. Известный рецепт. Хотя попробуй-ка расслабься, например, с «вождем краснокожих». Скальп снимет. То еще «удовольствие».

Рудольфо Валентино и другие

Моя подруга всегда утверждала, что идеальных мужчин не бывает. Кто бы спорил! Но дальше, развивая эту глубокую мысль, она говорила, что, поскольку приходится обходиться тем, что есть под рукой, а замуж, как ни крути, все равно надо, то не стоит отчаиваться: мужчины поддаются дрессиров… т. е. перевоспитанию. Ничего невозможно поделать только с тремя типами мужчин: с лентяями, алкоголиками и жадинами. Таких перевоспитывать себе дороже.

Сама она замужем была два раза и оба раза неудачно. За первого мужа она вышла по любви. Полюбила – поженились. Потом не могла понять, чем же он ее пленил. Наверное, тем, что хорошо танцевал. Мужчины редко хорошо танцуют, а этот – «хорошо» не то слово, превосходно. Подруга тоже любила танцевать, и лучшего партнера у нее не было. В общем, станцевались. Если бы он жил во времена Рудольфо Валентино, то, как и тот, сделал бы себе карьеру, работая в дансингах платным танцором. Но карьеру Рудольфо Валентино он не сделал, не те времена. Женившись, он целые дни возлежал на диване, пялился в телевизор, изредка впадая в спячку, и ничем более не занимался. Нет, он, конечно, ходил на работу в свой институт, но, судя по тому что и там карьеры не сделал, на работе он тоже возлежал, в переносном, а может быть, и в прямом смысле. Если его и не гнали оттуда, то только благодаря его маме, которая работала там же всю жизнь заведующей библиотекой и была большим общественным деятелем. И эта мама, а для моей подруги свекровь, в фантастической лени своего сына обвиняла, конечно, невестку. «Ты не можешь найти к нему подхода», – говорила она. Про подходы она пыталась вести разговоры и с начальством своего мальчика, но там, судя по всему, ее послали подальше с ее разговорами. Подруга тоже ее послала, в конце концов. И ее сына тоже.