Пришельцы. Выпуск 2 - [67]

— Значит, ты полагаешь, что получил от меня вызов?

— Наверное, это и впрямь кажется забавным, но я действительно так полагаю. Карманная почта, мультифакс, как обычно. — Я продемонстрировал ему бланк с вызовом. Шеф взял его в руки.

— Стало быть, вон как… Отметка старая, за двадцатое число. Хм… Ни много ни мало — четыре дня… Ты что, в самом деле, ничего не помнишь?

Что-то заставило меня взглянуть на часовой календарик, и я тотчас почувствовал неладное. Ощущение было таким, словно кто-то, подкравшись сзади, звонко хлопнул меня по затылку.

— Двадцать четвертое, — оглушенно пролепетал я. — Не понимаю… Я отдыхал в Новом Свете, загорал, купался, а потом пришла ваша карманная почта. Разумеется, я тотчас ринулся сюда.

Неизвестно зачем я принялся шарить по карманам, выуживая на стол пестрый хлам: ключи, авторучки, пару патронов от «Магнума», один от «Вальтера». Среди прочего на свет вынырнула и сложенная вчетверо бумажка. Пальцы машинально развернули ее, и я оторопело уставился на плоскую рожицу. Вытянутый овал, должно быть, означал туловище, кривыми палками на рисунке изображались ноги и руки. Под карикатурным человечком стояла чья-то подпись.

— Неплохо! — шеф зачарованно уставился на рисунок. Должно быть, мы рассматривали это нелепое творение не меньше минуты. Первым очнулся начальник. Откинувшись на спинку кресла, он зашелся в хохоте.

— В чем дело? — пролепетал я. — Что за дурацкие шуточки! Это вы нарисовали? Меня?.. Прекратите же, черт возьми, хохотать!

Слова мои не возымели действия. Они лишь добавили горстку раскатистых нот в его заливистое уханье.

— А ведь молодцы! Ей-богу, молодцы! — шеф вытирал выступившие на глазах слезы. — Так умыть весь наш отдел!..

Посмотрев на меня, он все-таки справился со своим смешливым приступом.

— Вот так, Джеймс Бондер! Век живи — век учись! Все концы в воду, и ни к чему теперь не придерешься… Ознакомься-ка для начала, — он протянул мне еще один рисунок. — Автопортрет того же горемычного художника. Как видишь, подпись аналогичная. Однако на этот раз все вполне прилично и даже чрезвычайно похоже на оригинал. Вчера вечером он забегал ко мне, оставил на память. Показывал твою видеограмму, плакался, что все восстановилось. Чудаковатый тип, но рисует здорово. Так что твоя мазня в некотором роде уникальна. Обязательно сбереги.

Не обращая внимания на мой ошарашенный вид, шеф продолжал:

— Вчера, следуя твоему совету, поинтересовался главным диспетчером Знойного, а заодно и тамошней знаменитостью — неким Павловым. Говорит тебе о чем-нибудь это имя? Нет? Гмм… Так я, собственно, и думал. А жаль. Этот Павлов, между прочим, вернулся из отпуска. Самым неожиданным образом… — шеф, хмыкая, почесал свою огромную голову. — Так вот, Джеймс, за вчерашний вечер упомянутые субчики провернули целую серию небезынтересных для нас операций. Кое-какие письма, оформление, регистрации и так далее… Теперь с согласия Академии они курируют некую исследовательскую программу. Программа секретная, и удовлетворить мое любопытство они наотрез отказались. Между прочим, диспетчер, кажется, тебя знает, хотя поначалу изображал удивление и даже возмущался тем, что им заинтересовался отдел расследований. На мой вопрос в лоб и по существу, моргая и смущаясь, заявил, что о тебе ничего не слышал. Я мог бы его уличить, но… — шеф развел руками, — решил вот подождать тебя. И дождался.

— Я так понимаю, этот диспетчер должен был обо мне что-нибудь слышать? — мой транс по-прежнему не проходил.

Шеф крякнул:

— Думаю, да. Вообще-то, ты уверял в донесении, что все и всё осознали и чуть ли не готовы явиться с повинной, что рецидивов более не ожидается, и так далее. Только вот кое-что говорит об обратном. И вполне закономерно меня интересует, насколько твои аргументы соответствуют действительности, понимаешь?

Я подавленно молчал.

Удрученно покачав головой, шеф прибрал документы в стол, еще раз взглянул на рисунок с рожицей.

— Ладно, Джеймс, не тушуйся. Это дельце мы им еще припомним. Как-никак у нас на руках четыре вещественных доказательства, — он помахал рисунком. — Это первое. Второе — мой вызов, датированный двадцатым числом, и третье — твои видеограммы.

— Вы сказали, их всего четыре?

— Верно, есть и четвертое доказательство, — шеф прищурился. — Это ты, Джеймс.

— Я?

— Именно, дружок. Они неплохо подшутили над тобой. Да ты и сам, верно, чувствуешь, что вокруг что-то не так.

— Если это не идиотский розыгрыш… — медленно и неуверенно проговорил я. — То… Признаться, отчасти я в самом деле чувствую себя не в своей тарелке.

— Отчасти! — шеф фыркнул. — Господи, Джеймс! Да они выдрали из тебя изрядный клок памяти — это ты понимаешь? Ты ни черта не помнишь! Ни о задании, ни о жертвах, ни о собственных видеограммах!

Некоторое время он смотрел на меня, словно ожидая, что вот-вот произойдет чудо — и я снова заговорю нормальным языком. Но чуда не произошло, и он устало махнул рукой.

— Что ж, отложим на потом. Если хочешь считать, что отпуск твой не прерывался — и на протяжении двух недель ты загорал и брызгался на мелководье, пусть так оно и будет. Только тогда уж не обессудь. Коли ты отдохнул, я подброшу тебе очередное дельце. Итак, ты готов?