Пришельцы ниоткуда - [98]

— Что это за остров? — спросил Жюльен. — Ты на нем уже побывал?

— Я попал туда случайно в прошлом году. Но осмотреть его мне не удалось. Там никто не бывает. Однако я узнал много интересного и хотел об этом с тобой побеседовать.

Даниэль хихикнул — он это делал всякий раз, когда представлялась возможность поговорить об уродливости мира.

— Ну, пожалуйста, растолкуй, — настаивал Жюльен.

Но Даниэль пожимал плечами и упорно молчал. Судно бросило якорь у Цейлона, затем в одном из портов Индии, на острове Ява, потом начался длительный переход через Тихий океан, где, как было предусмотрено программой, туристам должны были показать один или два атолла. Проходили дни, и вот однажды вечером Даниэль произнес простое слово — завтра. Жюльен спросил, что это значит.

— Завтра на заре, — продолжал Даниэль, не вдаваясь в объяснения.

Они поднялись задолго до восхода солнца, чтобы подмести салон и ресторан, а затем, грызя сухари, отправились минут на пятнадцать подышать свежим воздухом. В этот предрассветный час, когда они стояли на палубе, прислонившись к бортовым сеткам, на небе еще мерцали звезды. Море было хмурым, в предутренней мгле неясно вырисовывалась длинная гряда гор.

— Я хочу позаботиться о твоем воспитании, — с презрением сказал Даниэль. — Впрочем, я люблю разыгрывать всякие шутки. Это мое единственное развлечение. Быть может, удастся увидеть что-нибудь интересное.

— Что это за шутки? — спросил Жюльен.

Глаза Даниэля сверкали при свете занимающейся зари, такой короткой под этими широтами.

— Ты просто шут, — сказал Жюльен.

— Ты так думаешь? — пробормотал Даниэль.

Неприятное слово, оброненное Жюльеном Грэнби, подействовало на Даниэля, который до этого, вероятно, колебался. И наконец он решился.

— Ну что ж! Да здравствует моя славная шутка! — воскликнул Даниэль, не сдвинувшись с места.

Несколько мгновений они стояли молча. Затем Даниэль кинулся на Жюльена, схватил его в охапку и вдруг с невероятной силой перебросил через бортовую сетку. Жюльен упал в море. Это было настолько неожиданно, что он вовремя не задержал дыхания и наглотался воды, а когда ему удалось выплыть на поверхность и он смог позвать на помощь, судно успело отойти на сотню сажен. И тут он услышал насмешливый голос Даниэля, будто доносившийся откуда-то с неба:

— Не бойся! Акул здесь нет.

Потом снова наступила тишина, слышался лишь неясный шум винта, рассекающего волны.

— На помощь! — крикнул Жюльен.

Никто не ответил. Судно продолжало свой путь. Неожиданно взошло солнце. Жюльен напряженно всматривался вдаль, стараясь не упустить из виду судна. Затем, совсем упав духом, он огляделся вокруг и примерно на расстоянии мили к северу увидел остров.

Жюльен Грэнби был настолько занят мыслью о своем спасении, что даже не подумал, как странно вел себя Даниэль. Он сам охотно отдавался буйным порывам жизни, не размышляя о том, хороши они или плохи, и всегда готов был увлечься всем чудесным, что встречалось ему на пути. Жюльену удалось развязать сандалии, и теперь он мог спокойно плыть.

Подернутое рябью море сверкало всеми цветами радуги, но Жюльен, несмотря на ободряющий возглас Даниэля, смертельно боялся акул. В страхе смотрел он на трепетную лазурь и зелень легких волн. «Проклятая жизнь, — говорил ему внутренний голос, — предатель Даниэль. О пресвятая дева, спаси и помилуй меня!»

В лучах солнца остров казался ровной серебристой полоской. Где-то в глубине большая гора терялась в туманной дымке; небо стало знойным. «Ни чаек, ни птиц», — пронеслось в мозгу у Жюльена. Но тотчас же он заметил огромную крылатую стаю, которая отделилась от острова и стремительно неслась ему навстречу. Неподалеку от Жюльена птицы резко снизились и камнем упали в море; через несколько минут они вынырнули и снова взвились в вышину, кружась в поднебесье, подобно стаям голубей. И еще несколько раз они камнем срывались в воду. Вдруг Жюльен увидел совсем близко от себя мертвую акулу; от нее по воде расплывались кровавые пятна. Что же это за птицы, которые могли справиться с акулой? Жюльен никогда не слышал о подобных вещах.

Пока он раздумывал, появились другие птицы, размером и обликом походившие на цапель. Он заметил их, когда они уже летели над гребнями волн, почти над его головой. Потом они бесшумно опустились на воду и поплыли.

У этих серых птиц, казалось, не было оперения. Их сложенные крылья выглядели легкими и хрупкими, заостренные клювы были серебряного цвета, а глаза походили на стеклянные бусинки. Жюльен приблизился к одной из них, но она сразу взлетела, взмахнув огромными крыльями, которые производили такой шум, будто были сделаны из стали. «Железные птицы», — пробормотал Жюльен. Сначала он не хотел верить ни глазам своим, ни ушам, но, приглядевшись внимательнее, вынужден был признать, что они лишь внешне похожи на живых птиц — тем, что удивительно подвижны и чувствительны, а на самом деле у них много общего с механическими заводными игрушками. Жюльен не смог бы сказать, из какого металла они сделаны, но при малейшем их движении раздавался какой-то странный скрежет, словно терлись друг о друга железные сковороды.