Пришельцы - [8]

    В лицо набегал ветерок с таежными ароматами. Пахло прелым листом, хвоей, теплой глиной. "Наверху хорошая погода, - рассеянно подумал пленник. - Пихта сильный аромат дает". Знакомо всхлипывала вода, закачиваемая сквозь круглое отверстие в куполе пещеры, шуршал песок, стекающий откуда-то из черной высоты. "Почему же я решил, что они меня отпускают? Да, ветер! Раньше ведь я сидел вроде бы под колпаком". Для начала Гриша обстоятельно оделся, натянул сапоги (одежка - была абсолютно сухая, но мятая) и пошел искать живую душу. ^Сперва пусть пожрать дадут, голодно ить, спасу нет!"

    Гриша сразу заметил, что крайняя дверь, в которую он стучал недавно (вчера, позавчера?) открыта и там, в помещении кто-то сидит. Впервые у Григория болезненно колыхнулось сердце. Чувства, переживаемые Суходоловым, вряд ли есть возможность передать словами. Поставьте себя на место нашего героя, и вы поймете, как эти сложно. Мы тоскуем до пришельцам, мы ждем их с надеждой, и вместе с тем при мысли о возможности такой встречи нас одолевает ни с чем не сравнимая печаль: наука говорила и теперь говорит, что шансов на такое свидание у нас ничтожно мало. Может быть, и когда-нибудь... Космос вечен, а жизнь человеческая - лишь мгновение, никак не отраженное на холодном лике Вечности. И цивилизация наша - тоже мгновение, а Земля, прекрасная Земля, наша, лишь песчинка в космическом океане. Мы дерзки в мыслях, но дано нам, увы, немного. Здесь и лежит неумолимая сущность бытия. Может быть, и когда-нибудь. Ждать, надеяться, работать, искать. Где-то, наверное, все-таки записано высшее предначертание человечества? Где и каким способом оно записано? Будем предполагать, что высшее предначертание наше состоит в том, чтобы выйти в космос и соединиться с братьями по разуму для свершения таких дел, о которых пока и предполагать невозможно. Кто знает, кто знает...

    Такой точки зрения придерживался бухгалтер Гриша Суходолов, страстный любитель фантастической литературы, выдумщик и мечтатель. Это при его-то скучнейшей профессии? Возможно ли сочетать в себе столь противоположные качества? Оказывается, возможно. Во всяком случае, Гриша Суходолов их сочетал.

Глава третья

1

Сидор Иванович Ненашев появился в своем кабинете около одиннадцати часов утра и поманил пальцем за собой секретаршу Галю, веснушчатую и застенчивую. Секретарша Галя поняла: надвигаются важные события, потому что в новом костюме и модных туфлях она видела своего начальника единственный раз, когда он приехал на общее колхозное собрание выбираться в председатели, его сопровождали тогда секретарь райкома партии и еще кто-то из области. Гляделся начальник хорошо: был он приземист, широк в плечах, голова его, кипенно-седая, четко выделялась в темноватом углу за столом, большие и бархатисто-черные глаза смотрели ласково и рассеянно. "Почему, - не впервые подумала Галя, - мужику достались такие очи, вот мне бы их, я бы всех женихов в округе с ума свела!".

    - Сегодня гостя жду, - сказал Сидор Иванович с хрипотцой. - Ты сообрази.

    - По какой категории?

    - Категория первая, девочка!

    По заведенному порядку колхозные гости были разделены на три категории. В первую входили личные друзья Ненашева и очень важные чиновники, тоже знакомые. По первой категории полагался коньяк в кабинет и яблоки (по возможности - лимоны); домашний обед и баня в затишке на берегу ручья. Вторая категория имела обед в столовой на три блюда, плюс, само собой, водка и лишь в исключительных случаях - баня, иногда с пивом. Присутствие Ненашева было не обязательным, потому что по второй категории потчевали мастеровых людей со стороны - обычно монтажников и электриков, которые занимались установкой особо сложного оборудования - станков в мехмастерской или доильных агрегатов новейшей конструкции. В специалистах высокой руки колхоз нуждался и будет нуждаться, поэтому любое дело венчало вот такое праздничное застолье.

    Для разбитных и наглых шабашников у Ненашева не было теплых слов, секретарша Галя выносила старшему в сумке или бумажном пакете поллитровки (их количество оговаривалось заранее) и наказывала от лица председателя, чтобы выпивать и закусывать граждане шабашники убирались куда-нибудь подальше и не мозолили глаза трудовому населению и детям, которым совсем ни к чему слушать всякие там непотребные слова и выражения.

    Такой вот был порядок, выработанный и отточенный практикой колхоза "Промысловик" в тонкой области представительства и внешних связей. Стоит отметить, что расходы на это самое представительство и внешние связи нес лично Сидор Иванович и выкладывал из собственного кармана немалые суммы, чем смущал и озадачивал членов правления. Когда же Ненашева убеждали, что пора выделить из колхозных оборотов специальный фонд для трат деликатного свойства, поскольку выкладывать рубли из личных сбережений, во-первых, накладно, во-вторых, и несправедливо, председатель отвечал: "Зато совесть моя спокойна, и давайте об этом больше не будем рассуждать".

    Давайте и мы не станем об этом больше рассуждать. Итак, . Сидор Иванович приказал секретарше Гале: