Приручить темноту - [73]

— Нам надо сменить транспорт, — Анвар потянул меня за собой.

За углом оказался припаркован квадроцикл, и мы сменили живого коня на железного.

— Надевай, — он протянул мне шлем.

Задумчиво покрутила в руках черную сферу с желтой полосой и небольшой фирменной надписью. Красивый. Скорее всего, дорогой и, судя по каким-то кнопкам сбоку, ужасно высокотехнологичный. От него даже пахло новым, но…

До дома Анвара отсюда на колесах совсем близко, а ночь теплая и напоенная ароматами. Мне совершенно не хотелось натягивать тесное средство защиты.

— Он был нужнее, когда ехали верхом, — пробурчала я, решив покапризничать. — Не буду надевать, прическа испортится.

На лице Виктора отчетливо промелькнул «большой босс». Промелькнул и исчез, вернув мне моего Анвара.

— Дело твое.

Он и сам не стал надевать шлем. Сел за руль. Рыкнул и мерно затарахтел двигатель квадра. Я взгромоздилась сзади на пассажирское и обняла его за талию.

— Держись как можно крепче! Поехали!

Не собираясь отказывать себе в удовольствии, теснее прижимаюсь грудью к горячему телу. Поддавшись порыву, легонько целую обнаженную спину промеж лопаток. Откликаясь на мою ласку, у Анвара каменеют мышцы. Квадроцикл неспешно трогается.

Через пять минут черепашьей езды отпустила его и выпрямилась, недовольно сложив на груди руки. Спросила:

— Издеваешься?

— Естественно! — весело откликнулся Добронравов.

До самого дома так и едем — десять километров в час, не больше. Анвар не поддается ни на уговоры, ни на угрозы пойти пешком. Когда знакомые ворота наконец отъезжают в сторону, меня одолевает беспокойство:

— Слушай, а у тебя дома кто-нибудь есть?

— Как обычно. Котяры, птички, Кошмарик.

— Я про родителей…

Про Редди я не желала допускать и мысли. Мне до ужаса надоело быть правильной девочкой и собственными руками лишать себя сладкого. Взять ту же Рыжую, уверена, она бы не перед чем не остановилась ради своей цели. Это не повод поступать так же, но… В конце концов, если до сих пор Виктор не выбросил меня из головы, значит, это не сиюминутная прихоть. Я вижу и чувствую прямо сейчас, что так оно и есть. Вот и подарю себе маленькое безумное приключение, из тех, о которых не рассказывают внукам.

— Что, не готова морально к знакомству с будущей свекровью? — по-своему расценил Анвар мое молчание.

— Как бы тебе это получше сказать? — прищуриваюсь я. — Шутка неуместна.

Зарождающуюся перепалку прервал Кошмар. Пес приветственно заскулил, гулко ударяя толстым хвостом по сетке вольера.

— Ан… Вик… Блин! — стушевалась и замолкла, но, взяв себя в руки, все же нашла силы пояснить: — Скажи, почему мне так сложно называть тебя по имени? По нику как-то привычнее выходит. Легче психологически…

— Может, потому что Виктор для тебя — тот жуткий мужик из офиса, а Анвар — пафосный мажор со страйкбола. И тем не менее он все равно ближе и проще? Если еще не готова назвать любимым, зови Анваром, мне привычно.

Возмущенная таким самомнением, толкнула его в грудь.

— И все-таки, почему Анвар?

— У матери девичья фамилия Анварова. Когда они с отцом поженились, я уже родился. Отцовскую фамилию я взял только после армии, требовалось радикально что-то поменять в жизни. А прозвище так и осталось. Намертво прилипло.

— Ты по дороге упоминал предков кочевников?

— Моя мать православная татарка, а отец — русский. Он был сиротой, ничего за душой не имел, и мой дед по матери был против их отношений. Он-то и не дал позволения моим родителям пожениться. Но мамка всегда была своевольной, она разругалась с дедом, как только умеет татарская женщина, и ушла из дому с любимым. Но расписаться с отцом тоже не согласилась. Бзик у неё был такой — хотела деда продавить. Вскоре родился я. Мой отец оказался не менее упертым, чем мой дед. Каждый год в мой день рождения он ходил к Анварову и заново просил руки моей матери, снова и снова получая отказ.

— Ого! Вот это у вас страсти! Сериал можно снимать!

— Запросто! — усмехнулся Анвар.

— Выходит, дед тебя так и не признал?

— Наоборот! Он души во мне не чаял, и я половину детства провел у них в деревне. Дед меня многому научил. Ездить верхом, стрелять из ружья и двустволки. Ставить силки. Выслеживать дичь. Рыбачить. Находить общий язык с животными.

— Ого! С тобой в лесу не пропадешь?

— Это точно, — ответил он совершенно серьезно.

— Так что, твои родители до сих пор не женаты?

— Женаты. Когда я ушел в армию, дед, наконец, благословил их, а еще через два года его не стало…

Я всегда теряюсь в таких случаях, не понимая, что следует сказать. Слова соболезнования кажутся неуместными и какими-то картонными, как из низкобюджетного фильма, поэтому я просто обняла Анвара. Он не сразу отстранил меня, заключив в ладони лицо. Короткий поцелуй-разведчик коснулся моих губ, мгновенно возвращая романтический настрой.

— Идем в дом? — предложил он чуть хрипло.

Лунный свет заливал гостиную, проникая сквозь огромные окна, запомнившиеся мне на всю жизнь. Встречать нас вышли все три кота, и я с восторгом принялась их гладить и тискать

— А ну брысь, ленивцы! — рыкнул на них Анвар, спустя некоторое время. — Я уже ревную. Нагладишься сейчас, и кто будет гладить меня?