Природа и античное общество - [10]
Обширные работы, связанные с вырубками материковой скалы, были предприняты для оборонительных сооружений Селинунта и особенно Сиракуз. Сооружение террас при планировке греческих городов, расположенных на склонах возвышенностей, не было редким явлением. Примером может служить малоазийский город Приена [108].
В античных городах, часто существовавших в течение многих веков, появлялись мощные культурные напластования, благодаря чему рельеф местности подвергался значительным изменениям.
К таким же последствиям приводили городские свалки наиболее значительных центров. Отметим грандиозную свалку около южной окраины Рима; там в древности вырос большой холм. По измерениям конца прошлого века высота холма была около 45 м, а его окружность примерно 1200 м; судя по новым измерениям, он стал значительно меньше. Высота его теперь около 35 м, окружность 850 м. Этот холм насыщен черепками битой посуды, благодаря чему он получил название в древности Mons Testaceus, а ныне — Monte Testaccio (Гора черепков) [109]. Меньшие по размерам города имели соответственно и меньшие свалки. Так, городская свалка Пантикапея достигала лишь 8 1/2 м высоты [110].
Помимо градостроительства, немалая роль в наступлении на природу выпала на долю распространения деревень и вилл. Так, по свидетельству Страбона [111], Агриппа приказал вырубить лес около Аверна в Кампании и застроить эту местность. По словам Саллюстия, при сооружении роскошных вилл срывались горы и «застраивались» моря [112].
Все перечисленные виды деятельности человека требовали заготовки большого количества различных материалов: строевого леса, камня, глины, кирпича, черепицы, извести, песка, особенно пуццоланы (сообщавшей водоустойчивость раствору), металла и других видов сырья, что также влекло за собой освоение новых участков нетронутой природы.
Дельфы. На первом плане — развалины храма Аполлона (IV в. до н. э.), за ними, левее современной дороги, видна подошва горы Парнас, склоны которой завершаются крутыми скалами — Федриадами. Правее дороги находилась восточная часть древнего города Дельф, а за ним дальше — гора Кирфида
Потребности строительства и горного дела накладывали немалую печать на некоторые местности. Таковы были грандиозные каменоломни Сиракуз, куда, согласно словам Фукидида [113], были спущены 7000 афинян и их союзников, взятых в плен после разгрома афинской армии в 413 г. до н. э. Кл. Элиан [114] сохранил интересное свидетельство, восходящее ко времени Дионисия Старшего (405—367 гг. до н. э.), о том, что каменоломни в районе Эпибол простирались в длину на стадий, а в ширину на два плефра. Это означало, что они занимали площадь около 10 000 м2. Сиракузские каменоломни расположены в различных частях древнего города. Некогда обеспечивавшие потребности строительства самого большого из греческих городов, ныне они имеют вид огромных глубоких (около 30 м) карьеров и гротов среди которых отметим: Latomia del Paiadiso и Latomia del Capucuni.
Парадные ворота (Porta Maggiore), устроенные в Риме на месте пересечения акведука Клавдия с двумя улицами. Немного позднее над первым акведуком был сооружен второй — Новый Аниен. Прилегающие к воротам верхние части акведуков не уцелели, поэтому можно отчетливо видеть каналы обоих водопроводов
Иногда для добывания ценных каменных пород приходилось производить работы под землей. Таковы упомянутые Плинием Старшим [115] (со ссылкой на Варрона) ломки знаменитого мрамора lychnites на острове Паросе.
Весьма значительной была активность античных горняков. О знаменитых серебро-свинцовых рудниках Лавриона[116] (в Аттике) говорит ряд авторов, начиная с Геродота [117]. Расцвет разработки этих рудников приходится на V в. до н. э.; тогда в них добывали до 1000 талантов (примерно 26,2 т) серебра в год.
Лаврионские шахты имеют прямоугольную форму со сторонами не более 2 м, глубина их доходит до 119 м. От шахты велись штреки, которые в Лаврионе далеко не всегда были горизонтальными. Такой прием был обычен в древние времена. Вырубалась только порода, содержавшая металлы, поэтому штреки нередко имели наклон вверх или вниз и соответствующим образом варьировалась их высота. Иногда рудокоп вынужден был работать, стоя на колене или даже лежа. Для крепления штреков оставляли в качестве подпор столбики пустой или бедной породы. Руду выносили из штреков в мешках или корзинах.
Работы велись крайне экстенсивно, в выплавку шли только те куски руды, которые содержали не менее 10% металла. К концу I в. до н. э.[118] серебряные рудники были исчерпаны, и те, кто их разрабатывал, стали переплавлять старые отбросы и шлак, ибо в прежнее время не умели надлежащим образом выплавлять руду в печах.
Гора была изрыта многочисленными штольнями и шахтами, причем число последних достигло двух тысяч[119]. Отдельные выборки доходили до 100 000 м3 руды [120]. Общее протяжение штреков в Лаврионских рудниках достигало примерно 150 км. Пронизанная такими пустотами гора утрачивала прежнюю монолитность.
Крайне тяжелыми были условия труда горнорабочих в золотых рудниках [121], разрабатывавшихся Птолемеями в безводной нубийской пустыне. В этих рудниках обычно трудились рабы и военнопленные. Жилы кварца, содержащие золото, имели небольшую толщину. Молодые горнорабочие вырубали золотоносную породу, продвигаясь ползком и пользуясь для освещения светильником, привязанным ко лбу. Дети вытаскивали куски выломанной породы. Пожилые рабы дробили эти куски молотами. Измельченные части поступали на мельницы, вращавшиеся женщинами. Рабов и рабынь стерегли вооруженные варвары. Обращение с горняками было крайне жестоким.
