Припарка для целителя - [62]

Привратник у ворот гетто оказался еще менее общительным.

— В субботнюю ночь из гетто никто не выходил, — сказал он. — Шел дождь.

— Совсем никто? — спросил Исаак. — Ты ни разу не открывал ворота?

— Да открыл какому-то мальчишке.

— Что это был за мальчишка?

— Не знаю. Он вошел, отдал монетку и убежал. Я не видел, как он выглядел. Ночь была непогожей.

— Когда он ушел? — спросил Исаак.

— Ушел?

— Он что, живет в гетто? Или перелез через стену?

— Ничего он не перелезал, — пробурчал привратник. — Только я не видел, чтобы выходил кто-то из чужаков. Чуть попозже я открыл небольшой группе. Этот мальчишка мог выйти вместе с ними.

— Что это была за группа?

— Люди, которые сказали, что у них дело в городе…

— Ты узнал их?

— Узнал, конечно, — ответил привратник. — Сеньор Аструх…

— Спасибо, — сказал Исаак и пошел домой за Юсуфом.

Юсуф внимательно выслушал Исаака.

— Этот мальчик не из города? — спросил он.

— Видимо, да. Анна сочла, что он деревенский.

— Тогда его должны были заметить, — сказал Юсуф. — Особенно если он зарабатывал деньги, доставляя сообщения. Удивляюсь, что его не прогнали. Но я выясню, — уверенно добавил он.

— Превосходно, — сказал его учитель.

— И выясню гораздо быстрее, если у меня будет запас мелких монет. Они привлекают людей и развязывают языки.

— Получишь монетки, — сказал Исаак. — Иди, готовься.

Вернулся Юсуф от силы через полчаса.

— Уже решил нашу проблему? — спросил его врач.

— Нет, господин. Только начал и услышал, как несколько человек говорили о сеньоре Луке, что он уже убил трех человек, получил большое состояние, что его нужно повесить, а столяра прогнать из дома за то, что его приютил. Потом вскоре услышал, как другие говорили то же самое.

— Пошли, Юсуф, нужно посетить епископа, пока ничего не случилось.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

И лишат меня свободы?

— Сеньор Исаак, я должен сделать то, что уже давно следовало. Должен арестовать этого Луку. Это единственный способ утвердить права юрисдикции относительно него и гарантировать, что он доживет до судебного разбирательства. Справедливого. Иначе толпа расправится с ним без суда, и с Ромеу тоже. Бернат — приведи капитана.

Через несколько секунд четко действующий механизм епископской стражи заработал в высшей степени действенно, и небольшой отряд стражников был отправлен арестовать травника Луку.

— Могу я попросить об одолжении, ваше преосвященство? — спросил Исаак, как только капитан вышел из комнаты.

— О каком, сеньор Исаак?

— Я согласен, сеньора Луку нужно арестовать и содержать в епископской тюрьме ради как его самого, так и горожан, но прошу, не обвиняйте его в преступлении. Пока не надо. Его нельзя судить, пока Даниель не вернется с Мальорки.

— Почему? — спросил епископ.

— Я считаю, Даниель разузнает там кое-что…

— Что же?

— Не знаю, ваше преосвященство, но уверен, что важное, и это будет иметь отношение к вине или невиновности юного Луки.

— И сколько времени пройдет до его возвращения?

— Ровно через неделю у нас пасха, и Даниель вернется к ней, даже если придется оплачивать путь на самой быстрой галере, стоящей на якоре у этого острова, — ответил Исаак. — Он не захочет пропустить приготовлений к своей свадьбе.

— Мотив сильный, сеньор Исаак. Но, разумеется, правосудие нельзя откладывать так надолго. Я обязан рассмотреть его дело, как только смогу собрать суд, — полагаю, это будет в среду. Скорее всего, это означает, что в четверг его повесят. Если Даниель вернется до этого, мы, конечно, будем рады выслушать его показания.

— Жестоко, ваше преосвященство, что его судьба должна зависеть от такой капризной штуки, как ветра с Мальорки.

— Я недоумеваю, сеньор Исаак, и не доволен этим, — гневно сказал епископ. — С какой стати вы так красноречиво защищаете сеньора Луку? Я ожидал вашего оправданного гнева на то, что он пытался отравить сеньора Мордехая, его смерть была бы потерей как для вашей общины, так и для нашей.

— Я только боюсь, ваше преосвященство, что правосудие не может свершиться, если его слишком поспешно осуществлять. И не хочу, чтобы сеньора Рехина, сердце которой слишком часто оказывалось разбито, страдала снова.

Задолго до того, как Беренгер де Круильес и его врач закончили свой несколько резкий разговор, епископские стражники явились в дом столяра Ромеу. Рехина первой увидела, как они сворачивают на их улицу. Высунувшись из окна, она снимала постельное белье, которое проветривалось под утренним солнцем. Забыв напрочь о неприбранных постелях, девушка сбежала по лестнице в мастерскую.

— Папа, где Лука? — спросила она. — С тобой?

— Нет, дорогая моя, — ответил ее отец. — А в чем дело?

— Необходимо найти его, — сказала Рехина. — Ему нужно немедленно уходить — уехать куда-нибудь, где его не знают. За ним идут.

Она повернулась и побежала в комнатку под крышей, служившую молодому человеку спальней и гербарием.

— Сеньора Рехина, — сказал Лука, обернувшись, когда девушка распахнула дверь. — В чем дело?

— Тебе нужно бежать. Немедленно, — сказала она. — Вылезай в заднее окно на крышу. Оттуда перебирайся на крышу соседа и спускайся по лестнице на его стену. Потом пройди по стене и спрыгни. Стена доведет тебя до реки. Я знаю. Много раз так добиралась к ней в детстве.