Принеси мне, Санта, антидепрессанты - [10]

И внезапно улыбнулся, вновь надевая маску.

— Приношу свои извинения и надеюсь, что такое больше не повторится! — бодро сказал он, спускаясь на пару ступеней. — Если хочешь, скину тебе контакты хороших психотерапевтов.

— Куда скинешь? — засмеялась я.

— В почтовый ящик, — ответил он. На каждую ступеньку вниз у него уходило по несколько секунд, он не отрывал от меня взгляда, но все же спускался все ниже и ниже.

Когда он наконец отвернулся, я мгновенно взлетела по лестнице в свою квартиру, заперла дверь и сразу включила в ванной горячую воду.

Соски затвердели и стали чувствительными настолько, что я вздрагивала даже от прикосновения к ним струйки воздуха. Между ног было влажно — я еле дождалась, пока ванна наберется хотя бы наполовину, нырнула в нее и переключила воду на душ.

Когда струя воды коснулась моего пульсирующего клитора, я закричала от остроты ощущений, от той силы, с которой развернулась туго свернутая спираль внизу живота.

После оргазма я долго еще лежала в теплой воде: не было сил вылезти, руки и ноги превратились в желе.

И слушала, как в квартире подо мной Максим трахает свою Снегурочку.

В санузлах почему-то особенно хорошая слышимость, конструкция такая. Все слова можно разобрать: и «сладкую Катюшу», и «грязную шлюшку». И все подробности трех оргазмов подряд, полученных Снегурочкой-Катюшей.

Веселая пациентка и грустный психиатр

С того самого кануна Дня Святого Валентина я твердо решила забыть о голубоглазом Санте этажом ниже. У меня и без него было полно дел. Впереди была весна, работа спорилась как никогда, хотелось наряжаться и покупать себе подарки, а для этого нужны были деньги. Поэтому я работала все больше, домой приходила поздно и сразу падала в кровать. Чем там соседи снизу занимаются мне уже было все равно.

Вот только мусор я стала захватывать с собой, чтобы выкинуть его в контейнер по пути к остановке. Просто на всякий случай, мало ли.

Да еще не удержалась и, когда Инга Семеновна в очередной раз порадовалась за меня — как здорово подошли таблетки! — спросила, кто же такой Максим Игоревич, что умудрился с одной попытки подобрать мне лекарства?

— А, Максим у нас заведующий неврологией в дневном стационаре, — отмахнулась она. — Умный мальчик, уже одну докторскую защитил, набирает материал для второй.

Я хмыкнула:

— Выглядит как типичный раздолбай, выезжающий на улыбках и комплиментах.

— Ну, это в психотерапии улыбки ему помогают, а в неврологии улыбайся — не улыбайся, физические повреждения от этого не испарятся. Так что не сомневайтесь — профессионал он отличный.

И не только в неврологии…

Спустя неделю после знаковой встречи у мусоропровода я нашла в почтовом ящике две книги и записку с десятком контактов психотерапевтов на выбор. Книги были о депрессии и тревожности — и оказались на редкость интересным чтением, никогда бы не подумала. Вообще не любила нон-фикшен, но после них даже прошлась по книжным в поисках еще чего-нибудь интересного по психологии. Увы — большинство книг, обещающих исцеление от душевных скорбей, были полны самолюбованием авторов и эзотерической чушью.

Первый же из психотерапевтов в списке с радостью взял меня, услышав, что его порекомендовал Максим Игоревич Морозов. Так что заодно я узнала и фамилию.

Хотя зачем она мне?

И так одни неприятности от этого Максима Игоревича!

Как-то раз пришлось задержаться у дома и старательно делать вид, что счищаю с сапог снег, читаю объявления и фотографирую веточку заснеженной рябины, лишь бы не столкнуться с заходящей в подъезд самоуверенной брюнеткой — той самой Снегурочкой, которую я опознала как соседку снизу в новогоднюю ночь.

Ехать с ней в одном лифте было бы уже слишком.

Но как бы старательно я не вглядывалась в промокший листочек с призывом сходить на ярмарку алтайского меда и белорусского трикотажа, один глаз все равно косил в сторону Катюши, черт бы побрал ее три оргазма!

Эта женщина как будто специально была создана в глубинах ада для культивации комплексов у депрессивных одиночек. Блестящие волосы, рассыпавшиеся по воротнику голубоватой норковой шубки, пухлые губы, идеальная кожа, сумочка за пять моих зарплат и бесконечно длинные стройные ноги. И да, острые каблуки так вбивались в асфальт, что она могла бы взобраться на Эверест, не пользуясь дополнительными приспособлениями.

На следующее утро я пробежала пять километров. А потом пошла к косметологу, маникюрщице и стилисту.

На Восьмое марта на работе я получила пять букетов, три коробки конфет и приглашение в театр. Возвращаясь домой сияющая, хмельная от шампанского, слегка безумная от мартовского шального ветра, я думала — ну почему я не решилась пойти к врачу раньше? Зачем были эти два года уныния и серости?

Два года из моей единственной и неповторимой жизни.

Апрель сиял ярко-голубым небом, напоминающим мне глаза Максима Игоревича, чтоб его черти побрали! Поэтому на небо я не смотрела. Я смотрела на бегущие под рыхлой коркой снега ручьи, на набухающие почки, в зеркало и на свой мессенджер, где множились сообщения от мужчин, которые просто как с цепи сорвались. Если я выходила на улицу и со мной никто не знакомился — я на всякий случай щипала себя. Вдруг сплю? Но уже через пару минут подходил какой-нибудь симпатичный парень, и все становилось на свои места.