Принцип Солнца - [234]

– Дядь Дим, а ты устал? – удивилась Алька.

– Кто я? Нет, конечно! (Дмитрий.)

В прихожей опять повисла напряженная тишина. Все смотрели на Ольгу. И Аполлон, прекрасный бог Светлого Начала, решивший посмотреть историческую встречу героев, тоже стоял в тесном коридоре старой московской квартиры.

“Оль, а ты сегодня прелесть как хороша, – думал он, любуясь. – Вот только характер не меняется… Что ж ты все себе наперекор говоришь?” Аполлон вопросительно посмотрел на Эроса, которого пригласил поприсутствовать при встрече. Златокрылый бог Любви был одновременно и богом человеческих взаимоотношений. Эрос, пожимая плечами, показал свой пустой колчан.

– Мало взял! – сказал Аполлон. – Я тебя предупреждал: тут случай особый.

– Ну, все, аргументов у вашей мамы против моей кандидатуры больше нет – поэтому мы едем вместе! – резюмировал Дмитрий.

– Ура! Ура! Ура! Дядя Дима оказался упрямее нашей мамы! (Алька.)

– Оля, давай ключи, пойду заводиться. (Дмитрий.)

– А на чем ты поедешь обратно? – поинтересовалась Ольга, отдавая ему ключи.

– На такси! – раздалось с лестничной клетки. “Никуда обратно, дорогая, я уже не поеду!” (Дима.)

В прихожей началась возня: Алешка оделся сам, кое-как одел Альку; схватил вещи, заодно и дяди Димин рюкзак с самоцветами; и дети, радостные, поцеловав бабушку и деда, толкая друг друга, вышли за дверь. Было слышно, как они спускаются вниз, постоянно роняя что-то из вещей и смеясь.

– Оленька, давай я тебе, валерьяночки накапаю? – предложила свекровь.

– Спасибо, теть Зин, не надо. (Оля.)

– Ольга, не горячись. И не вставай поперек судьбы! (Влад. Ник.)

– Оль, ты его в ночь-то не выгоняй, какое там у вас такси! Уж оставь ночевать; завтра утром выгонишь. (Зин. Алекс.)

– Оля, и завтра не гони. Пусть хоть с детьми познакомиться! (Влад. Ник.)

Ольга держалась из последних сил: ее огромные сине-зеленые озера-глаза были наполнены до краев, до предела возможного. – Это все просьбы на сегодня? – спросила она, ужасно боясь расплакаться.

– Дочка, ты не обижайся… (Зин. Алекс.)

– До свидания. – Оля вышла на лестничную клетку, спустилась по ступенькам на один этаж, и захлебнулась слезами – от горя и счастья одновременно. Дети были внизу, с ним, не зная, ни кто он такой, ни что он такое… Оставили родную единственную мать, которая растила их все эти годы, одну, в темном холодном подъезде, и радостно убежали с ним. За то, что он привез им мешок камней! Это что ж за наказание такое! Даже заплакать нельзя, потому что косметика мешает! – Оля достала зеркальце, вытерла слезы, улыбнулась, показала самой себе язык и махнула рукой: “Пусть будет, что будет!”

“Давно бы так, – сказал наблюдавший за ней Аполлон. – А то ревет по ночам: “люблю, люблю"; всю плешь проела! Не была бы такой сексапильной, не писала бы таких эротических романов – хрен бы я тебе помогал, честное слово!”

Ольга медленно спускалась по ступенькам, потому что драгоценный сосуд ее души был до краев наполнен счастьем, и она боялась его расплескать. А этот тибетский неандерталец налетел как ураган; огромными своими ручищами схватил ее за плечи, прижал к себе. Как в далекой юности, нежно запрокинул ей голову, расцеловал в соленые от слез глаза, щеки, шею. Радостный, счастливый, брызжет синевой из-под своих белесых ресниц, все в ней переворачивая. – Оль, прости ты меня бога ради, – уткнулся в грудь, весь дрожит, дергается.

– За что? – прошептала она.

– За все прости, сразу… (Дмитрий.)

– За то, что я два раза была замужем; за то, что у нас двое детей? (Оля.)

– Сочувствую тебе, Дим, – сказал, проходя мимо, Аполлон.

– Спасибо, большое, – ответил Дима Богу.

– Я и так сделал невозможное, дальше ты сам. (Аполлон.)

– Прости за все, за что злишься, – это Дмитрий сказал уже Ольге.

– Я не злюсь на тебя. (Оля.)

– Тогда за все, за что злишься на себя. За то, что столько раз предавала меня! Так и будешь молчать, гордая королева? Будто ты святая, будто я один – весь в грехах?! (Дима.)

– Это ты в Тибете так научился разговаривать?! (Оля.)

– В Тибете я понял, что главное в моей жизни! (Дмитрий.)

– Я рада за тебя, Дим. Но твоя жизнь – это твоя жизнь. Зачем ты лезешь в мою?! Зачем ты перешел Рубикон, разделяющий наши жизни?! (Ольга.)

– Наши жизни не разделены Рубиконом, наоборот, они связаны! А пришел я к тебе потому, что ты позвала меня, когда была у меня в Тибете; я вспомнил. И хватит валять дурака, пошли домой! Завтра обо всем поговорим. Устал я, Оль. (Дима.)

– Поэтому я и прошу тебя: иди домой, отдыхай, – тихо сказала Оля.

– Уже иду! – Дмитрий пошел вниз, к машине. Громко хлопнула дверь подъезда…

– Так ты хочешь счастья или хочешь оставить все, как есть?! – поинтересовался у героини Аполлон.

…

Родители выключили свет на кухне и смотрели на машину из-за штор.

– Да, дед, наворотили мы с тобой дел… (Зин. Алекс.)

– Это точно! А Дмитрий, все ж добился своего. Молодец! (Влад. Ник.)

– Не говори “гоп”! (Зин. Алекс.)

– Куда ж ей деваться, дети-то с ним? (Влад. Ник.)

– Димка удивил меня: где это он научился с детьми ладить? (Зин. Алекс.)

– Да, Дмитрий стал другим. Видимо, хорошо долбанулся тогда, в пропасти, раз мозги на место встали. (Влад. Ник.)