Принцип относительности - [4]

— Привет, медведь! — кричу я и вскидываю руки вверх.

Медведь падает на четыре лапы, разворачивается ко мне задом, вываливает немаленькую кучу и убегает в лес, ломая кусты и забавно подбрасывая зад при каждом скачке. Я хохочу.

— Пока, медведь! — кричу ему вслед.

Перепрыгиваю через дурно пахнущую кучу и иду дальше. Спуск становится круче, похоже, конец географии близок. Что там меня ждет?

Озеро. Или море. Скорее море, чем озеро — вон какие волны. Сейчас спущусь к воде и разберусь, пресная она или соленая. Кстати, пить уже хочется, а ни одного ручья я так и не увидел. Может, эта реальность — тест на выживание? Тогда почему природа такая дружелюбная и почему нанотехнологии не заблокированы? Может, стоит связаться с Кисой и запросить детали? Нет, так неинтересно.

Краем глаза замечаю какое-то шевеление. Оборачиваюсь и вижу, что с ветки ближайшего дерева свисает маленькая симпатичная змейка в черно-красную поперечную полоску.

— Привет, змея! — говорю я.

Змея не реагирует, она по-прежнему висит в той же позе и буравит меня немигающим взглядом.

— Хорошая змея, — говорю я.

Протягиваю руку и поглаживаю змею по голове. Точнее, собираюсь погладить — она уворачивается и кусает меня за средний палец. В пасти змеи всего два зуба, они очень длинные и острые, как иглы. Укус оказывается неожиданно болезненным.

— Плохая змея, — говорю я.

Хватаю ее двумя руками, ломаю позвоночник и говорю:

— Вот что бывает с плохими змеями.

Иду дальше.

Палец сильно болит. Очень сильно. И опухает. И у локтя начало покалывать и пощипывать. Это ненормально. Понятно, что змея ядовитая, но почему биоблокада не действует? Заблокирована? Нанотехнологии работают, а биоблокада заблокирована? Бред! Демиургу незачет!

Минут через пять я понимаю, что ограничитель боли тоже не действует. Это уже совсем плохо! Сдохну сейчас окончательной смертью от болевого шока, кто отвечать будет? Демиург, сука, знаешь, где я тебя видел, тварь?!

Обращаюсь к сети, вызываю скорую помощь. Жалко тратить деньги, но выбирать не приходится, и так слишком долго тянул. Как же больно… Пятьдесят минут ждать?! Да я за это время сдохну или с ума сойду! Быстрее давайте, сволочи!!!

Сердце стучит как бешеное, кажется, оно вот-вот проломит ребра изнутри и улетит к чертовой матери. Я не могу больше идти, ложусь прямо на грязную землю, прижимаю больную руку к груди, баюкаю ее, как младенца, пытаюсь отключить боль самовнушением. Бесполезно. Начинаю кричать. Так чуть-чуть легче. Кричу. Потом начинаю кататься по земле. В какой-то момент понимаю, что земли подо мной больше нет. Падаю, ударяюсь головой, теряю сознание. Хорошо.

Прихожу в себя. Больно. Но уже можно терпеть. Биоблокада подействовала? А почему так долго? Демиурга поубивал бы!

Открываю глаза, пытаюсь сесть, опираюсь на укушенную руку, вскрикиваю, снова падаю на спину. Падать мягко — подо мной не каменистая земля, а матрас, тонкий, но мягкий. На меня падает чья-то тень. Поднимаю глаза и вижу женщину.

Немолодая, но симпатичная обнаженная блондинка с большой грудью. Лицо приятное и вроде умное. Очень красивая женщина, я бы вдул. Поменять, что ли ориентацию еще раз? Здоровье восстановится — пожалуй, поменяю.

— Ты кто? — спрашиваю я.

— Меня зовут Урсула, — отвечает она.

— Ты демиург?

Она смеется, ее смех звучит напряженно и неестественно. Она отрицательно качает головой.

— Ты бот? — спрашиваю я.

Она снова качает головой. Я удивленно приподнимаю брови.

— Эта реальность многопользовательская? Такая убогая реальность — многопользовательская? Погоди… Тебя тоже нанял демиург? Он что, миллионер?

Урсула глупо хихикает и ничего не отвечает. Я сажусь, опираясь на здоровую руку. Не больно. Набираю полную грудь воздуха и объясняю Урсуле, что я думаю о местном демиурге, что хочу с ним сделать, и в какой последовательности. На лице Урсулы появляется скучающее выражение. Я замолкаю. Она тоже молчит.

— Пить хочу, — говорю я.

— В палатке есть вода, — отвечает Урсула.

— А где палатка?

— Сзади.

Оборачиваюсь и вижу палатку. Совсем рядом, метрах в трех. Озираюсь по сторонам. Мы на пляже, пляж песчаный, песок имеет необычный красноватый оттенок. С одной стороны пляж заканчивается морем (это именно море, никакое не озеро, соленый морской запах ни с чем не перепутаешь), с другой стороны — почти отвесной скальной стеной. Кое-где в скале попадаются промоины, там растет чахлая трава. Самая ближняя промоина выглядит так, как будто по ней недавно проехало что-то тяжелое и угловатое. Похоже, это был я.

Осторожно встаю. Слегка пошатывает, но самочувствие в целом нормальное. Иду к палатке, встаю на четвереньки, чтобы пролезть внутрь, опираюсь на больную руку, вскрикиваю, валюсь на бок. Вижу перед самым лицом босую женскую ступню, к ней прилип песок и какая-то грязь. Потом в поле зрения появляется женская рука, держащая бутылку. Ногти коротко острижены и без маникюра, это некрасиво.

Открываю крышку, делаю глоток. Обычная вода. В других условиях я не стал бы ее пить, но сейчас она кажется вкуснее любого лимонада. Только теперь я понимаю, насколько сильна была жажда. Выпиваю всю бутылку до дна.

— Ну как там наш гость? — раздается откуда-то сверху мужской голос. — Очухался?