Принцессы, русалки, дороги... - [3]

Смолистый грозный аромат свечей

На соснах в Подмосковье и под Минском;

И синеглазый белорусский лен,

И лучезарность утреннего цеха,

Ничем фальшивым он не замутнен,

Хатыни перезвон — Вселенной эхо.

Мне чудится: я выжжена дотла,

До алой угасающей полоски.

Но свой целебный звон колокола,

Как светлый дождь, роняют на березки.

Прости меня за то, что я брала

Поблажки от судьбы как чаевые,

Что лишь в закате дня колокола

Хатыни я услышала впервые.

...Твои мечты, тревоги и дела,

Твое презренье к показной рутине

Почувствовала я и поняла,

Когда вошла в прозрачный звон Хатыни.

БУДИЛЬНИК

Обугленный будильник в Бресте есть, —

Как будто из давнишней жизни весть.

Его завод оборван был в тот миг,

Когда небесный исказился лик.

Застыли те свинцовые ветра

На давних четырех часах утра.

Мне говорят:

             — Давно прошла война.

             Фронтовикам, естественно, почет.

             Героев не забыты имена.

             Но жизнь в иных параметрах течет.

Наверно, так.

                      Но мы из разных мест,

Как за живой водой, стремимся в Брест.

Уверены, что молнии зигзаг

Не только вероломство осветил,

Но заново окрепшую — в слезах,

В жестокой муке — правду добрых сил;

Порядочность, отвагу, совесть, честь.

Планеты одухотворенный лик.

Обугленный будильник в Бресте есть.

Запечатлен извечной схватки миг.

ОСНЕЖИЦКИЕ ХЛЕБА

Утро деловитой свежести,

День с кипучими делами,

Строгий ритм полей оснежицких

Властно овладели нами.

Здесь земля крута характером, —

Все бугры да косогоры,

Но давно сдружились с трактором

Белорусские просторы.

Но проверена пословица

Трудной урожайной нивой, —

Что земля тому поклонится,

Кто хозяин справедливый.

Хороши хлеба оснежицкие,

Зерна в их зенитной силе.

Сколько терпеливой нежности

Хлеборобы в них вложили!

ПРИРОДЫ ПАМЯТНИК

Порой в чужом экспрессе грезишь,

Чужой качает время маятник,

И вспомнишь вновь дорогу в Несвиж,

Сосну и дуб — «Природы памятник».

Сосна так смело дуб обвила,

К нему приникла кроной иглистой,

Что дуб, лесного царства символ,

Века с ее поддержкой выстоял.

Менялись нивы, реки, ветры,

Но не придумали ваятели

Полнее счастья для планеты,

Чем вдохновенное объятие.

Завидую сплетенным веткам.

И, где бы ни была на свете я,

Мне видится в объятье крепком

Секрет великий долголетия.

 

Главы из поэмы «КОММУНИСТ», посвященной памяти Петра Мироновича Машерова

 

В АВТОБУСЕ «ИКАРУС»

Зимнее солнце в зените.

Бронзовы ветки берез.

Зимние тонкие нити —

В сумерках русых волос.

Крепко очерченный профиль

К дальним снегам обращен.

Будущий хлеб и картофель —

В будущих буднях еще.

Где-то за белым простором

В пепле, седом дочерна,

Вечное время, в котором

Вся уместилась война.

Вихрем встает за плечами

Нынешний прожитый день;

Смелые люди — минчане,

Вещие сны деревень...

Любит он быстрые вихри,

Спорта крутые броски.

Любит рискованно, лихо

Мчаться по гребням морским.

Пусть же пока без помехи

В быструю даль он глядит.

Трудности, планы, успехи,

Жизнь —

                всё еще впереди!

ТРУДНАЯ ЖАТВА

Попали мы в район авральный.

От ливней горизонт ослеп.

Невыносимый ветер шквальный

Скрутил, свалил, измучил хлеб.

Сверкнуло. Оглушило громом.

Но на уборке все село.

Казалось поле танкодромом,

Где испытанье воли шло;

Где — на пределе — измеренье

Шло сил возвышенных людских,

Когда душевное горенье

Внезапно серебрит виски.

Сосредоточенные лица.

Упорство в сдвинутых бровях.

А непогода веселится

На искореженных полях.

С комбайнером Машеров рядом —

Находит правильный маневр...

Струится ль пот свинцовый градом

Иль град свинца бьет по броне?!

Прорвись маневренно. Пробейся.

За урожай веди бои.

Следы невероятных рейсов —

Крутые эти колеи.

Прерывистые ритмы стали,

Комбайнов строгие огни

Как будто бы в меня врастали,

Высвечивали годы, дни.

Я видела, что шла проверка

Сплоченности в одну семью

И каждого, как человека.

Чеканил каждый жизнь свою.

НАД НИВОЙ

...А может быть, ему полезней,

Чем медиков азы,

Преодоленье молний-«лезвий»,

Кромешности грозы.

Полезней верить вертолету

Над вымахом полей,

Не отступая ни на йоту

От практики своей:

Увидеть самому воочию

Задачи, рубежи;

Услышать острый запах почвы,

Проверить спелость ржи...

Живая многозначность взгляда

Чуть грустен, чуть лукав.

И неба синяя громада

Почти в его руках!

Плывет уборки ветер жаркий

В его краю родном.

Стоят посадочные знаки

Над белым полотном.

Любых лекарств ему полезней

Крутых хлебов моря.

Забудут люди все болезни,

С ним в поле говоря!

ПАРУСА

Утро в Бра́славе. Солнце всходило

Над грядой изумрудных холмов.

Было связано все воедино —

Созидание, дружба, любовь;

Тихих сосен смолистые ветки,

В чешуе серебристой волна;

Были связаны крепко, навеки,

Воедино — душа и страна.

Трагедийная горькая горесть

Не виднелась в прозрачной воде.

И стоял он — республики гордость —

В окруженье хороших людей.

Отступала канонов рутина

От накала мечты волевой;

Возникало виденье, картина

Яхты, схожей с тугой тетивой.

Управлялось с ветрами на яхтах,

Добивалось спортивных побед

Поколение восьмидесятых —

Пусть так будет — счастливых лет!

Открывала в то утро планета

Все дороги ему, все пути,

Но прекрасней, чем озеро это,

На земле невозможно найти!

...Отражаются в озере выси

Горные, нивы, леса.

И его окрыленные мысли —

Паруса, паруса, паруса...

БОГ ДОЛГОЛЕТИЯ

Лида влюбилась в Олега с одного взгляда. Сколько лет были знакомы! (То есть, конечно, точнее — два года были знакомы.) Сколько раз встречались на теннисных кортах! А влюбилась Лида внезапно. В метро. Она стояла выше Олега на одну ступеньку для того, чтобы быть с ним одинакового роста, и, смеясь, стряхивала снег, чудесный, сухой, искристый январский снег, сначала со своего синего пальто, потом с каракулевого воротника Олега. В этот момент Олег повернул голову, молча взглянул на Лиду. И Лида влюбилась. Олег вдруг показался Лиде очень красивым: его небольшие серые глаза блестели, тонкие губы — да, они тоже были красивы!..