Принцессы на обочине: Музыкальный подвал - [23]

Наташа, отвернувшись от матери, быстро натягивала на себя свадебный наряд. Главное, поживей скрыть животик за прямым свободным покроем. Мама внимательно смотрела за ее приготовлениями и все время крутилась вокруг, то одергивая, то поправляя складки… Но, похоже, ничего не замечала.

— Ну как? Нормально? — крутанулась перед ней Наташа. Мама любовно поглядела на дочь. Глаза опять увлажнились слезами. Хороша… Как нежный подснежник в этом кипенно-белом наряде колокольчиком… Вот и дожила она до этого счастливого дня — дочку замуж выдает.

— Хорошо, — одобрительно сказала она. — И фасон очень удачный.

«Да уж… — подумала Наташа. — Другого мне уже не надеть». А вслух сказала:

— Я сама шила.

И опять волна гордости захлестнула сердце Нины Сергеевны. Папаша Багин постарался одеть сыночка по высшему классу. А Наталья не такая, чтобы принимать подачки — своими руками, а не хуже, чем в престижном ателье… Но тут ее взгляд наткнулся на золотой кружок вокруг обнаженного запястья…

Наташа заметила мамин взгляд и отдернула руку как от ожога.

— А это что? — несколько напряженно спросила мать, беря ее за руку. — Покажи…

И Наташа вдруг почувствовала, как заливается краской, словно сделала что-то постыдное. Словно украла… Она вспомнила, как радовалась этим часам, как гордилась, что чувствует себя чуть ли не дочерью Ивана Степановича… И поймала себя на том, что, наверное, стыдилась бы, если бы мама, считая свои учительские копейки, стояла радом с ней под придирчивыми взглядами сытых гумовских продавщиц… Какая же она предательница! Обрадовалась золотишку, как сорока. Мама никогда не могла бы выбросить столько денег на подарок. Бедная мамочка… Как ей, наверное, обидно… Она ведь видит насквозь каждое движение Наташиной души… Кольцо, которое положено покупать родителям жениха, она и то восприняла как оскорбление… А уж это!..

Наташа небрежно махнула рукой, дескать, так, безделка. И сказала, скривив губы в усмешке:

— Андрюшкин папаша расщедрился. Покупает любовь будущей невестки…

Но мама укоризненно покачала головой:

— Ох, Наталья, откуда у тебя этот скептицизм? Эта неблагодарность? Иван Степанович, наверное, хотел от чистого сердца…

Наташа уловила-таки в маминых словах нотку облегчения. И поняла, что ее ответ был единственно верным.

— Вот невеста так невеста! — раздался в прихожей громогласный голос тети Клавы.

Она шумно ввалилась в комнату, и в ней сразу стало тесно от ее громоздкой фигуры, громкого голоса, суетливых, привлекающих к себе внимание движений. На растопыренных руках тетя Клава, как величайшую драгоценность, несла огромный ворох белоснежной кисеи.

— Ну-ка, красавица, надевай! — сияя, сказала Наташе тетя Клава. — Мы их всех, профурсеток, за пояс заткнем!

И она водрузила на Наташину голову чудовищно нелепое многослойное сооружение с какими-то отделанными атласом загогулинами. Эта нелепица имела честь именоваться фатой.

Наташа не знала, что делать. Сорвать с головы это убожество? Но тетя Клава была так рада, что угодила, что принесла ей жизненно необходимую вещь… А покориться… И всю свою свадьбу ходить чучелом?..

Она посмотрела на себя в зеркало. Громоздкая фата до пола и торчащий из-под нее нос кнопкой…

Мама восхищенно всплеснула руками.

— А я-то думаю, чего же не хватает!.. Большое спасибо вам… — Она замялась…

— Клавдия Ильинична, — представилась тетя Клава, протягивая ей крепкую ладонь.

И Светка подлила масла в огонь — приковыляла в комнату и заявила:

— Ну, Наташка, теперь ты настоящая невеста.

Андрей снисходительно махнул Наташе рукой, дескать, оставь, раз все так приторчали. Он спешил к распахнувшейся настежь входной двери навстречу явившимся наконец отцу и институтским приятелям.

— Ты на машине? — шепнул он Антону, пожимая руку. — А то я такси забыл заказать…

— Что я, идиот, на свадьбу — и за рулем? — слегка обиделся Антон.

— Ну ладно, — смешался Андрей. — Придумаю что-нибудь…

— Я не отпустил такси, — обнимая его, сказал Иван Степанович. — В ваших корпусах тут запутаешься.

— Точно? — просиял Андрей и крикнул: — Татка, Светка, бегом! Машина ждет!

И они выскочили на мартовскую изморось, даже не накинув верхней одежды, как были в платьях и босоножках.

— А букет-то! Букет! — выскочила следом мама и едва успела сунуть Наташе через окно такси выхваченные из вазона розы.

Под торжественный марш Мендельсона они медленно вошли в распахнутые двери зала торжественных церемоний.

— Свидетельница справа, свидетель слева, — шепотом рассортировала их распорядительница. — Брачующиеся — в центр.

Наташа слегка сжала Андрюшину руку. Она почему-то ничего не чувствовала, кроме страха и бешеного волнения, что сделает что-нибудь не так, как положено.

Представительная дама в длинном платье с алой лентой через плечо поднялась им навстречу из-за длинного стола.

— Кольца давайте сюда, — опять шепнула распорядительница, и Андрей протянул ей коробочки с кольцами.

Представительная дама заглянула в лежащие перед ней бумажки и проникновенно начала:

— Дорогие Наташа и Андрей. В этот торжественный и радостный для вас час, когда вы решили связать навеки свои судьбы…

За Наташиной спиной протяжно вздохнула Светка. Ей нещадно жали Наташины босоножки, и она переминалась с ноги на ногу, с тоской думая о том, что могли бы и стульчик поставить…