Принцессы на обочине: Езда без правил - [8]

— Зачем так торопиться? — сказал вдруг «заяц», ловким движением высвободился из, казалось бы, цепких объятий Андрея и сразу же нанес ему сильнейший удар промеж глаз.

Андрей не устоял на ногах и повалился на землю. При этом он с удивлением увидел, что вокруг него начали летать разноцветные щебечущие птички.

— Вставай! — крикнул верзила. — Лежачего не бью.

Нет чтобы Андрею притвориться бездыханным, так нет же, он собрал всю свою волю в кулак и с трудом, но поднялся, намереваясь отомстить обидчику, послать его в глубокий нокаут. Но не тут-то было. Судя по всему, амбал в свое время активно занимался боксом. Он профессиональным движением увернулся от неумелого тычка и заработал кулаками.

Андрей не успевал реагировать на удары, но еще держался, отмахиваясь и сипло хрипя, получая очередную оплеуху. Наконец он закатил глаза и, прислонясь к деревянной ограде, стал медленно оседать.

— Мальчиш-Кибальчиш, — процедил сквозь зубы безбилетник, в сердцах плюнул на своего поверженного противника, развернулся и не спеша направился в сторону кинотеатра. Нет, теперь Андрей уже не мог отступать… Речь уже шла не о деньгах, а о чести. Достаточно ее топтали сегодня. С него хватит.

Выломанная из забора доска громко ухнула верзилу по башке. Тот удивленно оглянулся, протанцевал ногами какой-то танчик и свалился на мокрый от растаявшего снега тротуар.

— Бесплатно он будет ездить! — сказал Андрей с чувством выполненного долга.

ТРАВКА

Дядю Степу даже охватил испуг, когда какой-то парень с расквашенной физиономией вышел из метро, приблизился к нему и проговорил еле раскрывающимся ртом:

— З-здрасте…

— Здрасте, — вежливо ответил дядя Степа и только после этого узнал в парне Андрея. Узнал и ужаснулся. И действительно, лицо Андрея походило на протухший помидор; помятое и красное от кровоподтеков, оно вместе с тем местами светилось всеми цветами радуги. Глаза же превратились в маленькие щелочки. — Эка тебя угораздило…

— Угу, — промычал Андрей и облизал потрескавшиеся губы. Он вынул из запачканной грязью сумки корешки квитанций и стянутые резинкой для волос трешники. — Вот, здесь тридцать девять рублей… Как договаривались…

— Кто тебя так, Андрюша? — ошарашенно спросил дядя Степа. Он уже успел изрядно нахлестаться, но хмель в секунду выветрился из его головы.

— Да какая разница? — поморщился Андрей, прикладывая к глазу холодный пятак.

— Это бывает… — вздохнул мужик. — Часто бывает… Работа такая, сам понимаешь… Вот только молоко за вредность не дают. Себе-то насобирал?

— Не успел. — Андрей попытался улыбнуться, но вместо этого на его лице появилась какая-то уродливая гримаса.

— Это не дело, брат, — запричитал дядя Степа. — Что ж это получается? Несправедливость, больше ничего. Девять рублей твои. Бери, бери, нечего выпендриваться. Заслужил. — Он сунул три трешника в карман изрядно потрепанной куртки Андрея. Туда же он положил и взятый в залог паспорт. — Это тебе на лекарства. Не обижайся, я шучу. Детишкам чего-нибудь вкусненького купишь. Как к жене-то явишься?

— Не знаю… — Андрей опустил голову. — Расскажу ей все. Она поймет…

— Ну раз так… А то пошли ко мне, я тебя вмиг вылечу. Еще целая «чебурашка» осталась. — И дядя Степа раскрыл болониевый плащ, показывая спрятанную на груди бутылку.

— Не, я не могу, — замотал головой Андрей. — Я домой… Спасибо вам…

— Это тебе спасибо, дружок. Выручил старика, а сам вон в какую историю влип. Хочешь работать у нас? По-настоящему, на полную ставку? Я в два счета устрою.

Андрей ничего не ответил на это заманчивое предложение. Он едва уже мог улавливать, что происходило вокруг, голова кружилась, а все тело охватила ноющая, тупая боль. Кивнув дяде Степе на прощание, он толкнул стеклянную дверь метрополитена.

Когда Андрей опустился на мягкое кожаное сиденье и двери поезда закрылись, ему вдруг полегчало. Юноша не чувствовал боли, в нем кипела нестерпимая обида. Обида на самого себя.

«Сегодня был страшный, поганый день. Этот день нужно побыстрее выкинуть из головы и забыть навсегда. Ничего не было. Ни Лены, ни бойкота, ни дяди Степы… Ничего…» — Думая так, Андрей не заметил, как уснул. Его разбудил милиционер. На конечной станции…

Наташа читала, лежа на кровати, когда услышала, как кто-то тихо скребется в дверь. Отбросив книжку, она метнулась в прихожую. Что-то неприятно кольнуло ее в сердце.

На пороге, неестественно согнувшись, стоял Андрей. Глаза его были закрыты. Он опирался на косяк, с трудом удерживая равновесие. Силы его были на исходе.

— Андрюшенька! — из Наташиной груди вырвался громкий крик. — Андрюшенька, что с тобой? Только не умирай! Господи, я вызову «скорую», тебе нужно в больницу! Положи руку мне на плечо. Вот так. — Наташа подставила спину, и Андрей навалился на нее всей своей тяжестью. — Тебе совсем плохо? Прошу тебя, не молчи! Ответь мне хоть что-нибудь!

«Как тогда, в парке, — подумал Андрей. — Снова опираюсь на ее плечо».

Кое-как они добрались до комнаты. Наташа бережно опустила Андрея на кровать и хотела было уже побежать к тете Клаве, соседке, тоже дворничихе, чтобы воспользоваться ее телефоном, но парень остановил ее, крепко взяв за руку.