Принцесса в опаловой маске - [19]

Я колеблюсь, не зная, как реагировать. Я все еще не понимаю, почему мистер Блэквилль сделал вид, что ничего не знает о мистере Траверсе. Но после всех этих лет, опыт научил меня, что он не будет отвечать на любой вопрос, на который не хочет.

Прежде чем я могу ответить, я слышу скрип лестницы и пререкания Огденов.

− Не мог бы ты хотя бы попытаться выглядеть презентабельно, пока мы здесь? − кричит миссис Огден. — Мой отец заплатил тебе хорошее приданное, потому что он думал, что отдает меня в приличную дворянскую семью.

− Или, может быть, он просто отчаянно желал избавиться от тебя, дорогая. Ты когда-нибудь думала об этом?

Я поспешно желаю хорошего дня Маринде и ухожу, пока Огдены не увидели меня и не передумали отослать по поручению.

На улице я направляюсь к площади Элеаноры. Яркое утреннее солнце отражается в опалах, инкрустированных в мощеные улицы, придавая туманному дню радужный вид. Город еще более переполнен сегодня. Несколько мужчин собрались в группы, рассуждая о предстоящем выступлении короля и надеясь, что у него будет, что сказать по поводу растущих цен на зерно и слухов о предстоящей войне с Киренией. Я прохожу мимо группы женщин, одетых в блестящие костюмированные маски, которые спорят о том, что наденет принцесса Вилхамина для речи короля.

Площадь Элеаноры − большое открытое пространство, граничащее с Галандрийским Судом на западе и Часовой Башней на востоке. Историческая библиотека Аллегрии очерчивает северную сторону, а на юге − здание Королевской Оперой. Опаловый дворец − монолит из кремового камня со скрученными башнями, которые видны с площади − возвышается над холмом южной части Аллегрии.

Я покупаю яблочный пирог в лавке около Часовой Башни и спрашиваю у продавца, как пройти к тюрьме.

− Вам вот по этому пути, − отвечает он. — Поверните налево на следующей улице и не пропустите ее.

Тюрьма состоит из нескольких этажей и увенчана Сторожевой Башней. Я медленно приближаюсь, доедая яблочный пирог, и вижу, как мужчина и женщина стучат в ворота, которые открывает дворцовый стражник. Они говорят с ним недолго, прежде чем заходят вовнутрь.

Вот оно. Если я собираюсь узнать, что мистер Траверс знает обо мне и моей семье — или что он и есть моя семья, время пришло. Я стучу в ворота. Когда они открываются, стражник с жесткими черными волосами смотрит на меня.

− Да, − начинаю я, − не могли бы Вы помочь мне…

− Назовите Ваше имя и имя заключенного, которого хотите видеть, − прерывает он, прислонившись к воротам.

− Меня зовут Элара, и я хочу посетить мистера Траверса.

Он подозрительно смотрит на меня.

— Здесь нет никого с таким именем.

Он начинает закрывать ворота, но я протягиваю руку, чтобы остановить его.

— Его могли привезти под другим именем. Его привезли из деревни Тулан примерно две недели назад.

Я наклоняю голову и позволяю волосам упасть на плечи. Одариваю его самой очаровательной своей улыбкой.

— Ведь есть же способ узнать, держите ли вы кого-то подходящего под это описание?

Это сработало. Он отвечает улыбкой, открывая рот полный серых зубов.

— Может быть… Сколько вортингов у тебя есть?

Я открываю свою сумку и достаю четыре вортинга. Не говоря ни слова, он выхватывает их из моей руки.

— Стой здесь, − говорит он и закрывает ворота.

Пока я жду, я придумываю все вопросы, которые задам мистеру Траверсу. Несколько минут спустя, ворота открываются, и возникает охранник.

— Я поговорил с начальником тюрьмы.

− И? Что он сказал?

Он многозначительно смотрит на мою сумку, пока я открываю ее и протягиваю еще три вортинга, которые миссис Огден дала мне накануне вечером. Я говорю себе, что придумаю хорошее оправдание, почему я вернулась без денег и веера.

— Это все что у меня есть. Что сказал начальник тюрьмы?

Он забирает монеты.

— Он сказал, что заключенных из Тулана не привозили в прошлом месяце.

После этого он захлопывает ворота на замок.

Его слова сковали меня, словно тяжелые цепи. Цепи, которые прикуют меня к Огденам. Слепо я тащусь по улицам обратно, сердито протискиваясь против толпы, которая идет на площадь Элеаноры. Я падаю на скамейку около фонтана короля Феннрика, открываю свою сумку и выдергиваю из нее книгу мистера Траверса. Из всех вещей, которые мама могла бы оставить мне, должна быть какая-то причина, почему она выбрала эту пыльную старую историческую книгу.

Я пролистываю потрепанные страницы с загнутыми краями. Я проделывала это раз сто за последние две недели, когда была вне поля зрения Огденов. Я ищу. Что именно, я не знаю. Какой-нибудь знак от мамы, наверное. Что-то, что скажет мне, кем она была или кем могла бы быть — кем бы я могла быть, − если бы она не отдала меня. Единственное воспоминание о моей маме − это расплывчатый, туманный образ доброго лица женщины, ее кудрявые рыжие волосы щекочут меня, когда она поет мне колыбельную. Или, по крайней мере, я всегда предполагала, что она была моей мамой.

Я перевернула страницу и начала чтение:

Легенда о Расколе Опала тяготила Элеанору в последние годы ее жизни. Действительно, она часто вызывала врачей и жаловалась на кошмары. Она утверждала, что в этих снах она видела, кто на самом деле расколол опал.