Принцесса тьмы - [35]

широкое и темное. Печень! - догадалась она. И, скользнув взглядом чуть выше и влево, обнаружила, как и ожидала, расплывчатые очертания мерно пульсирующего комка величиной с кулак с древовидными разветвлениями. От неожиданности она потеряла дар речи.

Покончив с волосами, Найт собралась было сказать что-то Свете, но заметив ужас, застывший в ее щироко раскрытых глазах, нахмурилась. Изменившись в лице, она перевела взгляд на свой живот, на свои руки. И, хоть казалось, что бледнее быть просто невозможно, побелела до неузнаваемости. Схватив платье, она поспешно натянула его на мокрое тело, смешалась и как-то виновато и зло спросила:

- Лицо... тоже?

- Что “тоже”? - пробормотала Светлана.

- Что-что, - огрызнулась та, отводя взгляд. - Просвечивает?

Светлана энергично замотала головой. Сглотнула.

- Н...нет... Вроде бы нет. - И, помедлив, сказала: - А я думала, мне показалось.

- Конечно, показалось! - буркнула Найт, нахлобучивая на голову корону- фонарь. - Да одевайся же! Живее!

Весь обратный путь они проделали молча, не обмолвившись ни единым словом. Светлана чувствовала, как тяготится ее присутствием Найт, как не терпится ей поскорее от нее избавиться. И действительно, стоило им свернуть в коридор, ведущий к темнице Светланы, Найт крикнула раздраженно и резко:

- Эй ты, Витя! Принимай свою подопечную!

Парафиновое существо отозвалось мгновенно. Найт на ходу содрала с головы свое подземное обмундирование, сбросив его ему на руки, и исчезла, так и не сказав Светлане ни слова.

Промчавшись мимо отца и сделав вид, что не слышит его олика, Найт ворвалась в комнату матери, выхватила из ее рук книгу и зашвырнула в угол комнаты.

Женщина, полулежавшая на старинной софе среди атласных подушек, недовольно и меланхолично взглянула на дочь.

- В чем дело, Найт? Почему ты врываешься ко...

- Это все-таки началось! - перебила ее Найт. - Понимаешь ты, началось! Я не хочу! Не желаю!

- Что началось? О чем ты? - Красивое, совсем еще молодое лицо женщины сохраняло безжизненность добротного манекена, чуждого каких-либо эмоций и мимики. - К чему столько шума и суеты? Разве нельзя поспокойнее?

- Черт бы побрал эту твою глубинную невозмутимость! - взорвалась Найт. - Она хуже болезни. Хуже смерти. Хоть бы раз ты повысила голос. Закричала. Вышла из себя. Ударила бы меня, наконец. Это же невыносимо!

- Многое невыносимо, девочка, в нашей с тобой жизни. А вот, как видишь, выносим. - Так же отключенно произнесла женщина.

Найт сразу расхотелось делиться с ней своими невзгодами и переживаниями.

- Я знаю, ты хочешь только одного - поскорее от меня отделаться. Ты всю жизнь мечтаешь избавиться от меня. Тебе ни до кого нет дела.Ты ненавидишь весь мир. И меня в том числе.

- Нет. Тебя я не ненавижу. Ты просто не должна была появиться на этом свете. Но, к сожалению, это произошло. И я уже ничего не могла изменить.

- И ты говоришь такое своей собственной дочери?!.

- У меня нет дочери. У меня нет ни-ко-го. Я одна в целом мире. Да и меня здесь тоже нет, - устало роняла слова женщина. - Будь любезна, подай мне мою книгу.

- Всю мою жизнь, сколько я себя помню, ты лежишь на этой проклятой софе, уткнувшись в книгу. Ты даже не знаешь, как я росла, чем болела, о чем думала.

Женщина лишь пожала плечами и повторила свою просьбу:

- Подай мне мою книгу.

- И не подумаю. Сама встанешь если... если не разучилась еще ходить, - злобно огрызнулась Найт и, с трудом сдерживая негодование, бросилась в свою комнату.

Плотно прикрыв за собой дверь, она долго и придирчиво разглядывала себя в зеркале. На идеально гладкой алебастровой поверхности ее плоского живота не было видно ничего кроме нежной припухлости у основания пупка.

- Но я же видела. Видела! - бормотала Найт. - И она видела, черт бы ее побрал! Она вылупила на меня свои синие глазищи так, будто я какая-нибудь мерзкая гадина.

- Что тут за суматоха? - В дверь просунулось недовольное лицо мэра. - Что ты делаешь, Найт?

Девочка поспешно одернула платье, отскочила от зеркала.

- Да так, ничего особенного. Переодеваюсь. А ты мог бы и постучать. Ведь я уже взрослая.

- Ладно, не ворчи. Я только хотел знать, все ли в порядке.

Он собрался уже закрыть за собой дверь, когда Найт с вызовом бросила ему вслед:

- Кстати учти, мне до смерти надоело цацкаться с этой девчонкой.

Голова мэра снова показалась в дверях.

- Надоело, не надоело, терпи. Она на данном этапе нужна нам.

- ”Нам”? Ты хотел сказать “мне”, - с издевкой фыркнула Найт.

- Нет, моя несравненная дщерь. НАМ. Наша судьба сейчас зависит от ее отца. Твоя судьба, моя, судьба твоей матери и всех нас. Без него не сбудется ни одна твоя мечта. А если девчонка пожалуется отцу на плохое с ней обращение, он откажется работать на нас. Поняла?

Он постоял еще немного, но так и не дождавшись ответа, прикрыл за собой дверь.

ГЛАВА 16

Степан пришел в себя, не зная, открыты у него глаза или закрыты. Застонал от тупой боли в затылке. Пощупал свою голову - нет, колпака на ней не было. Он понял, что лежит на подстилке в отведенной ему берлоге. Две купальщицы в ореоле призрачного света остались в его памяти как мимолетный дивный сон, которого не было, потому что не могло быть в этой жуткой реальности. Тогда откуда же боль в затылке? Его ударили! Ударили в тот момент, когда он любовался бледноликой опаловой нимфой. А это значит, что он не один здесь, среди враждебных невидимок.