Принцесса-рабыня - [7]

— Войн и массовых сражений я повидал в избытке, — сказал он, подняв большой кубок. — Да, я участвовал в битве у Дублина, когда мне было всего восемь лет, копыта дьявола! Майлз де Коган[4] и его брат Ричард[5] удерживали город для Стронгбоу[6] — железные мужчины железного века. Хаскульф Макторкил[7], король Дублина, который был изгнан с Оркнейских островов, достиг берегов с шестьюдесятью пятью кораблями — галерами язычников-скандинавов, чьих вождем был неистовый Джон Безумец — и он был истинным сумасшедшим, копыта сатаны! Хаскульф вернулся, чтобы отбить свой город, вместе с датчанами и датчано-ирландцами, а так же с союзниками из Норвегии и с Островов.

Известие о войне пришло на запад, когда я был мальчишкой, бегающим полуголым по торфяникам в землях О'Брайенов. У нас был оружейник, чье имя было Вульфгар, и он был скандинавом. «Я собираюсь бить морских людей», — сказал он и отправился через трясины и топи, словно волк. Я пошел с ним, захватив свой маленький лук — желание странствовать и пускать кровь уже тогда было во мне. Таким образом мы достигли берегов Дублина, когда битва уже началась. Сатана, скандинавы загнали норманнов обратно в город и ломали ворота, когда Ричард де Коган сделал вылазку через боковой вход и напал на них неожиданно. После чего сэр Майлз атаковал от главных ворот со своими рыцарями, и вороны получили много поживы! Сатана, там вершили смерть топоры, а мечи терпели неудачу!

Вульфгар и я присоединились к битве, и первый раненый человек, которого я увидел, был английским воином. Когда-то он смял мое ухо в кровавую кашу, так что кровь текла по его кольчужной перчатке, только чтобы заставить меня закричать — я не кричал, а плюнул ему в лицо, поэтому он ударил меня, лишив чувств. Теперь этот человек узнал меня и назвал по имени, прося воды. «Воды? — сказал я. — Лишь в ледяных реках ада ты утолишь свою жажду!» И я откинул назад его голову, чтобы перерезать горло, но прежде, чем я смог полоснуть кинжалом по глотке, он умер. Его ноги были раздавлены большим камнем, а сломанное копье торчало меж ребер.

Вульфгар покинул меня, и я направился в самую гущу битвы, пуская стрелы со всей силы своих детских мышц, слепо и беспорядочно, поэтому я не знаю, нанес ли тогда кому-нибудь вред или нет. Грохот и громкие крики сбили меня с толку, и запах крови был в моих ноздрях, безумие и ярость моей первой большой битвы нахлынули на меня.

Так я вышел к месту, где Джон Безумец объединился с несколькими викингами против норманнских рыцарей — святой Джон, я никогда не видел человека, способного наносить такие удары, как этот неистовый берсерк! Он бился полуголым и без кольчуги и щита, и ни щиты, ни броня не могли устоять перед его топором. И тут я увидел Вульфгара — он лежал на куче мертвецов, все еще сжимая рукоять меча, лезвие которого пронзило сердце норманнского рыцаря. Он умирал, его жизнь покидала его в густых малиновых волнах, но он тихо сказал мне: «Направь свой лук, Кормак, против большого человека в кольчужной броне». Затем он умер, и я понял, что он имел в виду Майлза де Когана.

Но в тот момент Джон, истекающий кровью из сотни ран, нанес удар, который перерубил ногу рыцаря в бедре, хотя и защищенную прочной кольчугой, и рукоять топора раскололась в руке викинга, а Майлз де Коган нанес ему смертельный удар. Теперь все скандинавы были мертвы либо бежали, и воины притащили короля Хаскульфа Макторкила к Майлзу де Когану, который тут же отрубил ему голову. Тогда я словно сошел с ума, потому что, хотя и не люблю датчан, но норманнов ненавижу еще больше, и бросившись вперед по истерзанным разорванным трупам, я направил стрелу в сторону Майлза де Когана. Это была моя последняя стрела, и она раскололась о пластины на его груди. Воины поймали меня и подняли высоко, чтобы Майлз смог взглянуть на меня, в то время как я проклинал его на гэльском языке и сломал свои молочные зубы о его кольчугу на запястье.

«Святой Георг, — сказал Майлз. — Это ирландский волчонок Джеффри Бастарда!»

«Убей его, — сказал Ричард де Коган. — Он наполовину гэл — он станет волком O'Брайена».

«Он наполовину Джеффри, — сказал Майлз. — Он станет хорошим солдатом короля».

Ну, они оба были правы, но Майлз проклял тот день, когда помиловал меня. Когда я встретил его снова в бою, годы спустя, я нанес ему рану, оставив рубец на всю жизнь.

Бесплодные бои в бесплодной земле. Сатана, кажется, однако, что теперь мы должны быть вознаграждены за наше усердие. Ты выставил воинов на стенах? Сегодня темная, звездная ночь, и мы должны остерегаться Сулейман-Бея. Ха, мы обманули его! Мы так хорошо все провернули, что станем богаче на десять тысяч золотых! Позже ты сможешь восстановить этот замок, нанять больше людей, купить доспехи и оружие. Что касается меня, я соберу банду отчаянных головорезов и отправлюсь на восток в поисках какого-нибудь богатого города, который можно ограбить.

— Кормак, — взгляд Амори был тусклым и тревожным. — Как ты думаешь, что Сулейман-Бей сделает с этой девушкой Зулейкой, когда поймет, что мы обманули его? Не убьет ли он ее в гневе?

— Нет, — сказал Кормак, сделав глоток. — Он использует ее, чтобы обмануть старого Абдуллу бин Керама так же, как мы обманули его. Если девушка разыграет правильно свою карту, она может стать королевой.