Принцесса по крови - [3]

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы произнести эту ложь убедительным тоном. Меня просто-таки передергивало от того, насколько это унизительно. Как будто на столь невероятные поступки меня толкнули собственные амбиции. Теперь я выглядела подобострастной и легкомысленной. Но, как я и ожидала, такое объяснение удовлетворило алхимиков.

– Как глупо! – хмыкнул Михаэльсон. – Конечно, чего еще ожидать в ее возрасте.

Другие мужчины также обменялись снисходительными взглядами, даже мой отец. Только Стэнтон, судя по всему, сомневалась, но ведь она была свидетельницей большего числа моих провалов, чем остальные.

Отец оглядел собравшихся в ожидании дальнейших замечаний. Все молчали, и тогда он пожал плечами.

– Если ни у кого нет возражений, я предпочел бы, чтобы мы послали Сидни. Хотя не совсем понимаю, зачем она вам понадобилась.

В его тоне слышались легкие обвиняющие нотки – ведь его до сих пор не ввели в курс дела. Джаред Сейдж не любил оставаться в неведении.

– Я не возражаю против того, чтобы прибегнуть к услугам старшей девушки, – сказал Барнс. – Но оставьте младшую поблизости – вдруг, когда сюда прибудут остальные, у них возникнут возражения.

Я гадала, сколько «остальных» к нам присоединятся. Кабинет у отца, конечно, большой, но не безразмерный. И очевидно, чем больше людей прибудет, тем важнее событие. По спине у меня пробежал холодок, когда я задалась вопросом – какое же предстоит задание. Мне приходилось наблюдать, как алхимики управлялись с очень серьезными проблемами с помощью всего одного или двух человек. Насколько же грандиозным будет дело, для которого нужна такая мощная подмога?

– Что требуется от меня? – впервые высказался Горовиц.

– Обнови татуировку Сидни, – решительно сказала Стэнтон. – Даже если она не поедет, не помешает укрепить заклинание. Нет смысла метить Зою, пока мы не выясним, как с ней поступить.

Я метнула взгляд на чистые – и бледные – щеки сестры.

Да. Пока на щеке ее нет лилии, она свободна. Как только твою кожу разукрасят татуировкой, пути назад нет. Ты принадлежишь к алхимикам.

Всего около года назад меня поразило осознание этого факта. Я просто не думала ни о чем подобном, пока росла. С раннего детства отец вложил в меня убеждение в праведности нашего долга. Я все еще верила в эту праведность, но мне бы хотелось, чтобы отец упомянул в ту пору еще и о том, какую огромную часть моей жизни поглотит этот долг.

Горовиц установил в дальнем конце отцовского кабинета складной стол. Похлопав по столешнице, он дружески мне улыбнулся.

– Подходи, не стесняйся! – сказал он мне. – Получи свой билет.

Барнс кинул на него неодобрительный взгляд.

– Пожалуйста, не мог бы ты выказать чуть больше уважения к ритуалу, Дэвид.

Горовиц только пожал плечами. Он помог мне лечь, и, хотя я слишком опасалась остальных, чтобы открыто ответить на его улыбку, надеюсь, в глазах моих он смог прочесть благодарность. Он снова улыбнулся, показывая, что все понимает.

Повернув голову, я наблюдала, как Барнс благоговейно ставит на край стола черный чемоданчик. Другие алхимики собрались вокруг и сложили руки перед собой. Я поняла, что Барнс – жрец. В своей деятельности алхимики в основном опирались на науку, но некоторые задачи предполагали поддержку свыше. В конце концов, наша главная миссия – защищать людей – основывалась на вере в то, что вампиры противоестественны и выступают против воли Божьей. Вот почему жрецы работали бок о бок с нашими учеными.

– Господи, благослови эти эликсиры, – нараспев проговорил Барнс. – Убери налет зла, если таковой имеется в них, чтобы живительная их сила полностью воссияла для нас, Твоих слуг.

Он открыл чемоданчик и вынул четыре маленьких сосуда, наполненных темно-красной жидкостью. На каждом были ярлычки, которые я не смогла прочесть. Твердой рукой, наметанным глазом Барнс отмерил жидкость из каждого сосуда в бутылочку побольше, после чего вынул маленький пакетик порошка и высыпал в ту же бутылочку. В воздухе ощутилось покалывание; содержимое бутылки окрасилось в золотой цвет. Барнс протянул ее Горовицу, который стоял со шприцем наготове.

Все расслабились; торжественная часть осталась позади.

Я послушно повернула голову, подставив щеку. Мгновение спустя на меня упала тень Горовица.

– Немножко будет жечь, но не так сильно, как тогда, когда ее делали в первый раз. Это просто ретушь, – добродушно объяснил он.

– Знаю, – ответила я. Меня уже однажды татуировали повторно. – Спасибо.

Игла уколола меня, и я попыталась не вздрогнуть. И вправду жгло, но Горовиц сказал правду – он не делал новую татуировку, а просто вводил немного чернил в уже нанесенную, возвращая ей силу.

Я решила, что это добрый знак. Возможно, Зое до сих пор грозила опасность, но меня бы не потрудились метить заново, если бы просто собирались отправить на переобучение.

– Пока мы ждем, можете коротко объяснить, что происходит? – спросил отец. – Мне сказали только, что вам нужна совсем юная девушка.

Он произнес это так, будто девушка была лишь расходным материалом. Я подавила волну гнева. Вот и все, что мы значим для отца.

– У нас сложилась непростая ситуация, – услышала я голос Стэнтон. В конце концов я получу кое-какие ответы на вопросы. – С мороем.