Принцесса. Как стать королевой - [11]

Поскольку Гверфальф уже давным-давно вырос, хвост у него длинный, красивый, такой же чёрный с серебряным отливом, как и весь он сам. И глаза — переливающаяся ртуть, огромные, как две луны. И сочетание мощи и изящества в очертаниях туловища, лап и крыльев.

— Ты всё-таки удивительно красивый хаклонг! — заявила я мысленно, закончив любоваться.

Гверфальф засмеялся довольно, теперь уже с отчётливым хрипловатым рычанием из глубины чешуйчатого горла:

— Рад, что тебе нравится, малышка, я польщён, — он опустил голову, подставил шею. — Садись. Смотри, тут есть две чешуйки. Подожди-ка, я чуть-чуть согну шею, так они больше выделяются.

— Всё в порядке, я устроилась, — с третьей попытки я действительно примостилась у него на шее. — Тебе удобно? Не тяжело?

Гверфальф рассмеялся во весь рот (какие зубы!) и хлопнул крыльями:

— О да, девочка, ты, очень тяжёлая! Даже не знаю, оторвусь ли я от земли! Держись крепче!

Я ухватилась за чешуйки (каждая по полметра!), прижалась к шее Гверфальфа, и он расправил крылья и мягким толчком отделился от площадки. Меня чуть подбросило вверх, потом он набрал высоту, немного наклонился, и я в восхищении замерла, крепко прижавшись к его шее и наслаждаясь ветром, ощущением невесомости и открывающимся видом. Мы летели над берегом большого острова, в море виднелись острова поменьше, такие же зелёные, или коричневые — каменистые.

— На наших островах свой климат, — сказал Гверфальф. — На континенте сменяются сезоны, сейчас там идёт снег, а у нас тепло, реки не замерзают круглый год. Мы сами сделали так — плохо переносим холод.

— Впадаете в спячку? — попыталась я блеснуть познаниями в биологии, хотя назвать Гверфальфа пресмыкающимся язык не поворачивался.

— Становимся вялыми, не находим сил взлететь и замерзаем, если хаклонг молодой и неопытный. Были печальные случаи: молодые удивительно любопытны, постоянно забираются в разные отдалённые места. Ты — приятное исключение, хотя бы в этом я могу не бояться за тебя, девочка.

— Не бойся, со мной ничего не случится! — успокоила я его, ощутив укол совести. — И я больше не собираюсь пытаться полетать без крыльев… Лучше я буду каждый раз, когда загрущу, просить тебя покатать меня! Это восхитительно!

Гверфальф засмеялся и сделал разворот, спускаясь к самой воде. Мы скользили так низко, что казалось, хаклонг плывёт по спокойному морю, при этом не нарушая водную гладь. Мимо проносился берег: зелёные джунгли и белоснежные пляжи, в лицо бил ветер, блестела под нами вода…

— Гвердани зовёт нас домой, завтракать, но я всегда в твоём распоряжении, малышка. Мне очень приятно чувствовать, как ты счастлива.

— Я всю жизнь мечтала полетать, и наконец моё желание исполнилось! — воскликнула я. — Гверфальф! Я тебя обожаю! Ты — самый замечательный хаклонг на свете!

Гверфальф снова засмеялся, взмывая вверх и поворачивая к дому.

— Спасибо, малышка, мне очень приятно это слышать! Я счастлив, что могу доставить тебе удовольствие. Мне и самому очень приятно катать тебя, как только захочешь снова полетать, зови!

Он мягко приземлился на площадку, я расцепила пальцы и сползла с него, рухнув на площадку.

— Ох, как же это было здорово!

Гверфальф, уже в человеческом облике, наклонился и поднял меня за руки.

— Я очень рад, что тебе понравилось, милая моя девочка. Ты не слишком устала? Я подумал, что первый раз не стоит долго лететь. Тебе ведь нужны силы, чтобы держаться…

— Было в самый раз! Спасибо тебе, огромное спасибо!

— Не за что, малышка, мне очень понравилось катать тебя, я с удовольствием сделаю это ещё много, много раз. Но сейчас, нам, пожалуй…

— Да, пойдём, Дани зовёт…

Но после завтрака я грустно вздохнула и сказала:

— Мне пора обратно — они там, наверно, уже волнуются.

— Я бы хотел увидеть Ладимира, ты не передашь ему моё приглашение? — попросил Гверфальф.

— Конечно! — я встала, Гверфальф и Гвердани тоже поднялись.

— Хорошо, что ты умеешь ходить в пространстве, приходи к нам почаще, — Дани обняла меня и улыбнулась. — Гверфальф снова тебя покатает, а я доверю воспитание своих детишек.

Я улыбнулась:

— Договорились!

Гверфальф внимательно заглянул мне в глаза на прощание, улыбнулся, наклонился и поцеловал меня в щёку.

— Береги себя, маленькая. Мы скоро увидимся, — он мягко обнял меня.

Я вздохнула счастливо и грустно, отошла на шаг, зажмурилась…

— Ну наконец-то! — завопила Алила, мгновенно сжимая меня в объятьях. — Нет, я, конечно, всё понимаю, большая хаглонгья семья и всё такое, но тебя не было два дня! А ну стой смирно, — неожиданно приказала она и, сдвинув брови, уставилась на меня.

— Сколько? — обалдела я.

— Алила, как всегда, преувеличивает, — спокойно сказал Ладимир и неожиданно тихо добавил: — Тебя не было меньше суток, но мы успели соскучиться.

Я посмотрела на него. Он так обо мне заботится, я всё-таки ему нужна. Да, конечно, я ему нужна, а он мне. Какой он чудесный. Милый, добрый, хороший…

— Ой, я совсем забыла, у меня пирог горит! — воскликнула Алила и выскочила из комнаты.

Я недоумённо посмотрела ей вслед, аЛадимир осторожно улыбнулся. Я весело улыбнулась ему в ответ, он выдохнул с облегчением:

— Посещение Гверфальфа вернуло тебе радости жизни, — он тут же смутился и пояснил: — Прости, я не хотел, чтобы это прозвучало так…