— Вот как? — С ленивой улыбкой он уперся спиной в перила террасы.
— То, что вы сказали сегодня вечером, — она робко шагнула к нему, — о своей сестре… Это тронуло меня.
Выражение его лица мгновенно изменилось. Исчезла легкая лукавая ухмылка. Рот превратился в темную тонкую линию.
— А, это не я вас интересую. Вы из жалости пошли за мной. Печальная собака без хвоста, так?
— Не совсем.
— Дорогуша, это я уже видал. Мне не нужна ничья жалость.
Вверху над ними ветер играл облаками.
— Вы поняли неправильно, мистер Коллахен… — Она сделала еще один шаг. — Я не предлагаю вам жалость.
— А что?
Вопрос озадачил ее. Как и выражение его лица. Но ей не удалось определить, что это — гнев или страсть? Чего она хотела от этого мужчины? И тут же поняла, чего, — чтобы он ласкал ее, обнимал, прижимал к себе.
— Я чувствую себя полной идиоткой, — извиняющимся тоном сказала она. — Такого рода приключения для меня внове. Обычно я не преследую мужчин, тем более не шпионю за ними…
— Вот как? — он усмехнулся.
— Я подумала, что вам неплохо бы поговорить с кем-то.
Он без выражения уставился на нее. Под его глазами залегли глубокие темные тени.
— Я знаю, что чувствуешь, когда теряешь близкого человека, — произнесла она негромко.
Он ничего не сказал, только посмотрел на нее или сквозь нее.
— Мистер Коллахен…
— Хотите пива?
— Нет.
— А как насчет виски?
Она покачала головой. От его близости, от его запаха сердце подпрыгнуло к самому горлу.
— Нет.
Он пожал плечами, затем вдруг сделал шаг, взял ее за руку и притянул к себе.
— Хотя бы это, полагаю, я могу сделать.
У Джейн не было возможности подумать, тем более — отреагировать. Бобби Коллахен нагнул голову и завладел ее губами. В его поцелуе не было медленной нежности. Одна бушующая страсть, волчий голод и пугающая требовательность. Первый раз в жизни Джейн почувствовала, как она буквально теряет рассудок. Он был невероятно высок. И Джейн, несмотря на свои сто семьдесят три сантиметра, приходилось вставать на цыпочки. Она потянулась к нему. Бобби зарычал и углубил свой поцелуй. Обхватив ее за талию, он склонился ниже и ворвался языком в ее рот.
— Пока ты не можешь, дорогуша, дать мне большего, мы займемся этим здесь.
Она задыхалась. Тело сотрясалось от электрических разрядов. Она испытывала такое состояние, словно на одну ночь ей выпал шанс превратиться в сокола и без страха и раздумий взлететь в небо. Она никогда не предлагала себя мужчине. Таким образом. Без стыда и сложностей. Она сглотнула последний комок неловкости и обвила рукой его шею. Потом опустила его голову ниже. Но прежде чем впиться в ее рот, Бобби пробормотал:
— Ты уверена?
— Да, — выдохнула она.
— Потому что после поцелуя будет другое.
— Я рассчитываю на это.
— Мы не можем сделать это здесь. — Он взглянул на дверь за ее спиной.
По правде говоря, ее не заботило, где они достигнут желаемого. На полу, в ванной, прижавшись к кафельным стенам кабинки душа. Она хотела этого мужчину. Незнакомого, чужого. Отчаянное примитивное желание переполняло ее, направляло каждое движение. Невероятное, неодолимое безумие. Она хотела раствориться в единственном человеке, который, сам того не зная, тронул ее душу. А она долгие годы никому не позволяла касаться своей души.
— Пойдем со мной.
Он нес ее с террасы вниз, в холл. Несколько раз он прижимал ее к стене и целовал. Джейн услышала приглушенный щелчок, открылась дверь. Слабый лунный свет проникал в открытое окно. Она понятия не имела, в спальне они или в кабинете. Да это и не занимало ее. Рот Бобби снова не отпускал ее. Она услышала, как он толкнул дверь ногой.
— Она не запирается, — пробормотала она.
— Я знаю. — Он положил ее на кровать, потом снял смокинг и белую рубашку. Лицо Бобби оставалось в тени, а грудь, загорелая, мускулистая, была залита лунным светом.
— Это будет гораздо лучше, чем пиво. Могу тебе обещать, — сказала с улыбкой Джейн, поймав его взгляд.
— Лучше, — проурчал Бобби с ленивой ухмылкой. Мышцы на его руках напряглись, словно корабельные канаты. — На этом пути я буду вести каждый твой шаг, дорогая.
Через считаные секунды Бобби уже был на ней, ее рот — его владение. Но он позволил ей всего несколько глубоких поцелуев. Потом опустил голову и нашел пульс у нее на шее. Он покусывал это место, водил языком по коже. Джейн погрузила пальцы в его волосы. Он спустился ниже, к ключицам, зубами прикусывая чувствительные места.
Из горла у него изверглось голодное рычание, когда он стянул с плеч верхнюю часть ее платья. Она не носила лифчик. Он обхватил зубами набухший сосок. Джейн задохнулась от наслаждения. Бобби наконец снял с нее платье, затем вернулся к ее груди и принялся медленно описывать круги вокруг ноющего соска. Его рука проскользнула чуть ниже, где яростно билось ее сердце, и дальше, к плоскому животу, пробравшись под трусиками к бедрам. Она инстинктивно раздвинула бедра ему навстречу. Это было так давно. Если точно, два с половиной года назад мужчина касался ее. Она почти забыла эти ощущения.
Пот пропитал простыни. Они лежали, прижавшись друг к другу. Луна убежала от облака. Желтый свет заливал комнату. Бобби обнимал Джейн и крепко держал, нежно целуя в лоб. Джейн прильнула щекой к его груди, слушая, как бьется его сердце.
