Принцесса Иляна - [165]
Про Ботту точно известно, что в 1470-1480-х годах он был послом Миланского герцога в Венеции — да, именно в Венеции, а не в Буде и не в Вене!
Наверное, некоторых исследователей вводит в заблуждение то обстоятельство, что слова «datum Venetiis» в конце письма можно перевести не только как «дано в Венеции», но и «дано для Венеции», как если бы автор находился где-то ещё. Однако есть письмо Ботты, написанное 3-го февраля 1477 года, т.е. 2 дня спустя после отправки письма про Дракулу, и содержание этого нового послания от 3-го февраля ясно говорит, что Ботта находился в Венеции.
3-го февраля автор пишет, что он согласно инструкциям, полученным из Милана, проинформировал венецианскую Синьорию о том, что герцог де Бари и уже упомянутый Лодовико присягнули на верность Джану Галеаццо Марии и его матери-регентше Боне. То есть Ботта сам свидетельствует, что находится в Венеции и занимается посольскими делами, а ведь самолётов в Средние века ещё не изобрели, поэтому если 3-го февраля Ботта находился в Венеции, то 1-го февраля, когда было написано письмо про Дракулу, никак не мог находиться в Буде или в Вене.
Казалось бы — да какая разница, где написано письмо про Дракулу! Однако разница есть, потому что если мы будем понимать, где оно написано, то поймём, как нам относиться к его содержанию.
Иногда мне кажется, что Флореску и Макнелли ошиблись не случайно. Им было бы выгодно, если б письмо происходило из венгерской столицы, ведь тогда оно как источник информации о Венгрии и Румынии (Валахии), было бы более авторитетным.
Подумайте сами! Лучше всего про дела венгерского короля знают, конечно же, при венгерском дворе, да и о румынских делах там информированы, ведь Венгрия это страна, не только соседствующая с Румынией, но и активно вмешивающаяся в её политику. Другое дело — далёкая Венеция, где по поводу Венгрии с Румынией могут и напутать, и ошибиться, потому что информация доходит плохо...
Что же касается Вены, названной в книге Казаку как место пребывания Ботты, то, вероятнее всего, мы имеем дело просто с ошибкой перевода (Вена-Венеция), так что не будем на этом останавливаться подробно. Главное мы установили! Письмо происходит из Венеции!
Как уже говорилось, в Венецию информация из Венгрии и из Румынии доходила плохо — многие факты искажались или просто терялись — и это очень важный момент, ведь он объясняет, почему Ботта в письме демонстрирует почти полное незнание реалий венгерской и румынской политики.
К сожалению, даже в серьёзных биографиях Дракулы тот факт, что Ботта несведущ, просто замалчивается! Приводятся отдельные высказывания из письма и не более того, а у читателя создаётся ощущение, что Ботта — человек осведомлённый, хотя на самом деле всё с точностью до наоборот.
Что же напутал Ботта:
1) Ботта пишет, что румынский князь Лайота Басараб уже умер, а ведь в феврале 1477 года Лайота был жив и здоров.
Напомню, что в ноябре 1476 года в Румынию отправлялись венгерские войска, чтобы вместе с молдаванами помочь Дракуле скинуть с престола того самого Лайоту. Затем Лайота вернулся вместе с турецкой армией и убил Дракулу, а последнее правление Лайоты закончилось в ноябре 1477-го. Умер Лайота в 1480 году. Отнюдь не в 1477-м, как пишет Ботта.
2) Также Ботта утверждает, что у венгерского короля Матьяша не было союзников в войне с турками. Однако сразу возникает вопрос — а как же молдавский князь Штефан? Ведь Штефан как раз в то время был союзником Матьяша! От Штефана, кстати, венгры и узнали о смерти Дракулы, а сам молдавский государь узнал об этом от своих людей.
Как уже говорилось в другой статье, когда Дракула в ноябре 1476 года вернул себе трон, личную охрану Дракулы составили 200 молдавских воинов, данные Штефаном. Когда Дракулу убили, вместе с ним была перебита и охрана. Из 200 человек уцелело 10, которые тут же поскакали в Молдавию и рассказали Штефану, что случилось, а тот сообщил королю Матьяшу.
3) Наконец, непонятно, почему Ботта называет Дракулу только военачальником в армии Матьяша («королевским капитаном»), ведь Дракула на момент смерти уже снова сделался князем. В письме Ботты княжеским титулом («синьор Валахии») наделён только Лайота.
Также нельзя не отметить, что Ботта в своём послании ненавязчиво проводит параллель между Дракулой и герцогом Бургундским — Карлом Смелым. Исследователи обычно игнорируют и этот факт. Поэтому-то в издании у Вересса последний абзац письма, рассказывающий о герцоге Бургундском, просто отсутствует. Очевидно, Вересс решил, что этот абзац несущественен, и что надо экономить место в сборнике, а ведь если читать письмо целиком, без сокращений, то оно воспринимается совсем иначе.
Важно, что Ботта вспоминает о смерти Карла Смелого именно в связи с Дракулой. А то, что было именно так — думал о Дракуле и вспомнил про герцога — мы можем судить по стилю письма, ведь перед нами не сухой отчёт, написанный по предварительному плану, а живой поток мысли, который фиксируется на бумаге сразу же после того, как идея рождается в голове. Что думал, то и записывал, не фильтруя и не редактируя. Неслучайно мы видим в письме много того, что характерно для устной речи — стремление использовать более короткие слова, относительно простую структуру предложений. Это всё говорит о том, что мысль лилась на бумагу свободным потоком.
Осада Константинополя лишь на первый взгляд кажется противостоянием ромеев и турок. На самом же деле это война юного султана Мехмеда с собственными страхами. Когда страхи будут повержены, Мехмеду хватит одной ночи, чтобы завоевать город, но страхи невозможно победить навсегда. Приходит время для новой битвы, в которой ни в чём не повинные жители завоёванного города могут оказаться случайными жертвами. Это почти неизбежно, особенно если коварный евнух Шехабеддин-паша решит вовлечь этих людей в свою игру. Захват города — часть игры, в результате которой великий герой явит себя, пешка станет ферзём, а звезда-метеор завершит свой полёт… Данная книга является продолжением романа «Последние дни Константинополя», ранее опубликованного в этой же серии.
Герой этой книги – не кровожадный вампир, созданный пером бульварного писаки Брема Стокера, а реальная историческая личность. Румынский, а точнее – валашский, господарь Влад III Басараб, известный также как Влад Дракула, талантливый военачальник, с небольшой армией вынужденный противостоять огромной Османской империи. Если бы венгерский союзник Влада всё же сдержал обещание и выступил в поход, то кто знает, как повернулось бы дело. Однако помощь из Венгрии не пришла, а Влад оказался в венгерской тюрьме, оклеветанный и осуждённый теми, кто так и не решился поддержать его в священной борьбе за свободу от турецкого владычества.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.