Принцесса Эрдо - [32]

— Вот это, — сказала Лана на эспанском, указав на одно из платьев.

— Розовое, очаровательное! — согласилась Кайда и взяла его.

— Розовое? — переспросила она, догадавшись, что речь идет о цвете, ведь слово «роза» во многих языках имеет одинаковое звучание.

Лане пришло в голову, что с помощью служанки, она сможет разучить цвета.

— Розовое, — четко проговорила женщина, поняв, что от нее требуется и тут же указала на другие: — синее, зеленое, белое…

Кроме одежды, Кайда принесла пару мягких кожаных туфель красного и черного цветов, без подошвы, но со шнурками, затейливые украшения для волос, гребешки и несколько браслетов. Потом она воскликнула, хлопнув себя по бокам, и куда-то убежала. К озадаченной Лане она явилась только через несколько минут, неся с собой поднос на котором стоял медный тазик, кувшин с водой и лежало полотенце. Принцессе предстояли утренние омовения.

Герцогиня ждала Лану к обеду. Пока мужчины замка Грофстон решали свои мужские дела и готовились к войне, женщинам знатного рода приходилось довольствоваться обществом друг друга. На посиделках у герцогини обычно присутствовали: она сама, собственной персоной, две ее приживалки — пожилые дамы, которые все про всех всегда знали, три племянницы хозяйки, гостившие в замке по долгу, ее престарелая свекровь и те дамы, мужьям или отцам которых, время от времени случалось бывать в гостях у герцога.

Кайда помогла на этот раз Лане одеться, причесала ее таким образом, как было принято в здешних краях, то есть распустила волосы и повязала на них бисерную ленту. Поскольку медный кувшин был уже пуст, служанка поднесла его к лицу принцессы и повернула дном, отполированным почти до блеска. Видимо, это должно было служить своеобразным зеркалом. Девушка увидела свое искаженное изображение и улыбнулась. Ей даже захотелось рассмеяться, но на все еще не решалась на это: слишком уж сильны были условности ее воспитания.

Добрая женщина довела Лану до покоев герцогини и тут же покинула ее. Девушка осталась одна. Стоя на пороге, она произнесла приветствие и слегка поклонилась всему собранию.

— Мы без тебя и обедать не садились, — сказала герцогиня Альва и указала принцессе на место за столом.

Лана задолго до этой встречи начала настраивать себя на нее. Она дала себе зарок, что ни в коем случае не будет смущаться, робеть, удивляться чему бы то ни было, раз уж так принято на этой планете, что будет внимательно следить за проявлениями эмоций, характерными для дикарей, и стараться подражать им. Именно таким образом она собиралась стать среди них своей. Иначе было нельзя. Нынешней ночью она приняла окончательное решение — навсегда остаться на этой планете. Ведь никакого иного пути просто не было. Она предпочла бы умереть, чем вернуться на Эрдо, в душный и церемонный до тошноты дворец ее отца, вернуться и снова стать женой Александра, зная, кем он на самом деле является. И пусть здесь ее далеко не все устраивало и не все нравилось, но… В конце концов, именно здесь она увидела те самые глаза… Но лучше об этом не думать.

Лана подошла к креслу, на которое указала госпожа Альва, и села. Изобразив легкую улыбку на лице, она стала оглядывать присутствующих дам. Почему-то взгляды многих из них, особенно молодых девушек, племянниц хозяйки, были не слишком приветливы. Это принцесса подметила сразу, но, тем не менее, дружелюбная улыбка с ее лица не сошла.

— Бедняжка почти совсем не знает нашего языка, — объяснила дамам герцогиня. — Прошу вас, будьте к ней снисходительными, особенно ты, Дебория. Все-таки она принадлежит к знатному роду.

Одна из племянниц, к которой леди Альва, по всей вероятности, и обращалась, выпрямила спину и произнесла сквозь смех:

— Не стоит беспокоиться, тетушка. Я сирот не обижаю.

— Она не сирота, у нее есть отец.

— Мрачный гигант, который не снимает своего шлема? Интересно было бы посмотреть, что за урод скрывается под ним, — хихикая, произнесла другая племянница, — Гизария.

— А вдруг у него на лице нет кожи? — ужаснулась Лавиния, — третья, менее смешливая родственница хозяйки замка.

— Стыдитесь, девушки! — сделала замечание герцогиня и обратилась к принцессе, стараясь отчетливо выговаривать слова и фигурно открывать при этом рот, словно Лане было легче понять ее: — Долго ли ты была у монахинь, Вилания?

Лане только и оставалось, что улыбаться и надеяться на то, что вскоре она перестанет быть предметом всеобщего внимания и сможет сама спокойно понаблюдать за всеми этими дамами. Но не тут-то было: эти самым дамам давно уже надоело общество друг друга, и поэтому появившаяся среди них новенькая да еще к тому же не знавшая языка и потому не понимавшая их, рисковала надолго стать объектом их внимания, насмешек и зависти.

Подали обед. Перед принцессой поставили блюдо, наполненное водой неопределенного цвета, в которой плавали вареные овощи и травы.

— Это суп, — приветливо подсказала Лане одна из приживалок.

— Суп, — повторила девушка, уже устав улыбаться.

Она была голодна. В замке было принято есть лишь один раз в сутки, зато обильно и долго. К этому ей еще предстояло привыкнуть. От супа шел необычный запах, не совсем аппетитный, по мнению Ланы, но отказаться сейчас от этого блюда она никак не могла. И так уж достаточно разговоров о ней. А если еще начнут говорить, что она не употребляет привычную для местных жителей пищу? Принцесса набрала в легкие воздуха и перестала дышать, чтоб залить содержимое ложки себе в рот.