Принцесса Элли - [51]

Как только я освобождаю его от одежды, он опускается на колени. Затем целует меня между грудей, его губы скользят по моему животу, он опускает смятую комбинацию на пол.

Сверкнув сексуальной улыбкой, он встает, подхватывает меня на руки и несет к кровати.

И там, как он и обещал… Логан делает мне очень хорошо.

Логан

После наших приключений у стены и в кровати мы с Элли наслаждаемся совместным душем.

Она очень хорошенькая, когда мокрая.

Я мою ей волосы, массирую кожу головы, откидываю ее голову назад, когда смываю шампунь, заставляя ее прелестные маленькие сиськи приподниматься к моему жадному рту. И эти красавицы на вкус так же хороши, как и выглядят.

Затем я мою Элли везде, массируя ей ноги и спину, чтобы завтра у нее ничего не болело. Я целую ее в лоб, и она улыбается мне так, словно я король этого гребаного мира. Ее мира.

После того как я так сильно и так долго желал ее, ощущение ее упругого, скользкого и горячего тела вокруг меня заставило меня на некоторое время сойти с ума. Но в успокаивающей тишине душа я спрашиваю ее о том, о чем мне следовало спросить ее раньше — о предохранении. Моя работа — всячески оберегать ее, и я чувствую себя просто придурком, потому что я не позаботился об этом.

Элли говорит мне, что она уже много лет принимает таблетки. Это девочковые дела, говорит она с необычной застенчивостью.

И я рад этому — мне нравится чувствовать ее напрямую, когда между нами ничего нет, плоть к плоти.

Но, если бы у нее появился ребенок, я бы позаботился о ней, дал бы ей все, что ей нужно, был бы всем, что ей нужно.

Есть вещи, в которых я разбираюсь — с которыми я знаком, — как драться и трахаться, как воевать и обращаться с оружием, с ощущением опасности, как уберечь тех, кто находится под моей опекой.

Но любовь… Я ничего не знаю об этом. Это слово никогда не слетало с моих губ, и это чувство так же чуждо мне, как и эмоции.

Что я точно знаю, в чем я уверен, так это то, что я бы умер за Элли. Убил бы ради нее, жил бы ради нее. Клятва эхом отдается во мне с каждым ударом моего сердца. Она самый важный человек в моей жизни. Она была такой с самого начала и всегда будет такой. Другой никогда не будет.

Я не знаю, буду ли я хорош в любви. Я не совсем понимаю, как это делается. Но ради нее я научусь.

И я сделаю все, что в моих силах, чтобы все было правильно.

* * *

Мы лежим на боку, отдыхая, еще не совсем измотанные, гладим друг друга, смотрим и улыбаемся. Раньше я думал, что фраза «смотреть друг другу в глаза» — глупость. Фальшивка. Я имею в виду, ну правда, какой мужчина верит в эту чушь?

Теперь, по-видимому… Я, черт возьми, верю.

И это вовсе не глупо и не фальшиво. Потому что Элли завораживает. Ее лицо — это постоянно меняющийся калейдоскоп выражений, каждое из них милее, сексуальнее, очаровательнее, чем предыдущее. На ее губах вспыхивают тысячи разных улыбок, а глаза сверкают и переливаются бесконечными оттенками синего.

Если мне придется умереть, глядя в лицо Элли Хэммонд, я уйду счастливым человеком.

— Когда ты понял? В самый первый раз? — спрашивает она.

Я играю с прядью ее мягких волос, касаясь их кончиком пальца, думая о далеком прошлом.

— Я думаю, это было в музее. Когда ты флиртовала со мной… И я подумал, что, если бы эта девушка была немного постарше, я бы запал на нее.

Ее брови тянутся вверх.

— Так давно? Я даже не думала.

— Я не хотел, чтобы ты знала. Я думал, что, если оттолкну это, буду игнорировать достаточно долго, это пройдет.

Я целую ее в нос и шепчу, как заговорщик:

— Но этого не прошло.

— Ты знал, что ты мне нравишься?

Я усмехаюсь.

— Да. Твой покерфейс… Ну, у тебя его нет.

Элли высовывает язык — этот милый гребаный язычок, который дразнил меня годами. Я ловлю ее рот и посасываю ее язык. Затем, смеясь, я говорю ей:

— Я подумал, что это была просто влюбленность. Девичья фантазия, которая пройдет, когда ты вырастешь.

Элли наклоняется надо мной и чмокает меня в нос, шепча тем же таинственным тоном:

— Но это не прошло.

— Нет. — Я провожу рукой по влажным прядям ее волос. Облегченный — облегченный и… удивительно довольный.

— Так что же теперь будет? — спрашивает она.

Я открываю рот, чтобы ответить, но тут раздается стук в дверь.

— Элли? Это я — ты не спишь?

Это Оливия. Дверная ручка дергается, но, слава богу, дверь заперта, иначе этот визит стал бы для герцогини шоком. Я наклоняю голову в сторону туалета, и Элли кивает.

Минуту спустя я слышу их разговор через дверь.

— Все в порядке? — спрашивает Элли.

— Да, я просто… хотела тебя увидеть. Мне приснился плохой сон. Николас еще спит; я не хотела его будить — мне надо было убедиться, что с тобой все в порядке.

Я слышу, как Элли выходит в коридор, вероятно, чтобы обнять свою сестру.

— Я в порядке, Ливви. Мне так, так жаль. Я больше не буду так тебя пугать, клянусь.

— Я люблю тебя, Элли.

— Я тоже тебя люблю.

Затем ее тон становится дразнящим.

— И я люблю вас обоих… даже если вы окажетесь маленькими Эрни и демоническим младенцем из «Омена».

Сестры вместе смеются.

Когда я слышу, как Элли закрывает дверь своей спальни, я возвращаюсь в комнату.

— Горизонт чист, — усмехается она, поворачивая замок.

Я падаю на кровать, двигаюсь в центр, провожу рукой по волосам и смотрю, как она идет ко мне.