Принцесса - [113]

Она вызвала в Зал воинской доблести тех, кто участвовал в превращении Кэти Монтгомери во «временную принцессу Арию». Но даже трагикомичные причитания и извинения лорда-гофмейстера не могли ее развеселить и избавить от глубокой депрессии. Леди Верта выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок, и шептала, что хотела бы добровольно отказаться от чести служить непосредственно Ее Королевскому Высочеству. Но Ария ее успокоила; она сказала — все, что сделала ее придворная дама, она сделала из верности настоящей принцессе. Она наградила женщину орденом Голубого Щита за ее патриотизм.

А еще она встретилась с кузиной Сисси и поблагодарила ее за то, что та сделала для Ланконии. Сисси была рада, что Ария жива и невредима, и в качестве награды попросила лишь банкет. До того ее держали на диете и ланконийцы, и уж тем более американцы: у них она была в качестве пленницы — какие уж тут разносолы? Все, кроме нее, считали, что ей нужно похудеть. Но Ария закатила ей такой пир, что Сисси за три дня не могла все съесть.

А потом, словно на Арию выпало недостаточно несчастий, комитет, избранный из ее подданных, подал ей петицию с просьбой о возвращении американца, лейтенанта Монтгомери, чтобы он мог и дальше помогать им с виноградниками. Она, как могла, объяснила им, что это невозможно, что его страна нуждается в нем. Но, к ее ужасу, они написали американскому президенту, и каким-то образом история эта попала в газеты. В небольшой статье ланконийцы были представлены невежественными отсталыми крестьянами, не способными пошевелить мозгами, им нужен американец — безо всякой обожаемой ими голубой крови, — который бы правил страной для их же блага, говорилось в заметке. Ария с отвращением скомкала газету. Она найдет кого-то, кто научит ее народ строить дамбы и рыть колодцы, позаботится о школах и блоках — обо всем, что необходимо Ланконии. Ей нужно просто поискать кого-нибудь, кто выяснит, что нужно делать, и тогда она начнет искать того, кто это осуществит. Если бы только ей было у кого попросить помощи, если бы она не была так одинока!

Джулиана не было три дня, Джина не видела ничего, кроме своего американца, и Арии не с кем было поговорить или просто попытаться отвлечься. Она никогда не чувствовала себя одинокой до. того, как съездила в Америку, — так что ж с ней такое теперь?

Она машинально выполняла свои обязанности. Теперь у нее уже не было соблазна пробежать сквозь толпу, чтобы попить козьего мол ока, — ей вообще ничего не хотелось, кроме одного: чтобы у нее не было никакой возможности остаться одной и думать, и вспоминать. И поэтому она принимала все приглашения, какие только приходили в ее адрес, — чем больше, тем лучше. Народ Ланконии заметил ее подавленное состояние, но он приписал его потере ее жениха, графа Джулиана.

Сегодня Ария должна была открыть еще одну статую Роуана Великого — двадцатифутовой высоты каменную скульптуру дюжего мужчины с квадратной челюстью, сидящего на стуле с подлокотниками в виде львиных голов.

Она плохо спала этой ночью, прошлой — тоже, она вообще теперь плохо спала, и глаза ее были уставшими и красными, а голова гудела.

Был сооружен подиум с трибуной, на которой стоял микрофон, — новшество, недавно появившееся в Ланконии. Рядом стояли шесть стульев — для скульптора и его гостей. На церемонии присутствовали три сотни людей.

Ария поднялась по трем ступенькам вверх, развернула бумажку и начала читать заранее приготовленную речь. Она добралась уже до половины той части, где говорилось о великих достижениях Роуана, когда шум слева от нее поверг ее в шок.

Джей-Ти сидел, сгорбившись и уронив голову на руки. За окнами большой гостиной дома его родителей на побережье штата Мэн шумел ветер и слышался где-то неподалеку гудок корабля, но у него не было никакого желания выходить из дома и смотреть, что за корабль прибыл в док. В сущности, в последние дни его вообще ничто не интересовало. Он успел на первый рейс самолета, везшего в Америку ванадий. Он знал, что это трусость с его стороны — не попрощаться с Арией, но что ему еще оставалось? Он уже прощался с нею однажды, и теперь… теперь он просто не смог бы вынести этого еще раз.

У него не было приказа от командования флота, куда он должен прибыть, и поэтому после приземления в Вирджинии он отправился в Ки-Уэст. Здесь он обнаружил, что дела у его дядюшки Джейсона идут лучше, чем когда-либо. Тем же вечером он увиделся с Биллом и Долли, но они так напоминали ему об Арии, что ему стало еще хуже. Казалось, абсолютно все здесь напоминало о ней, и сотни вопросов Долли об Арии еще больше растравляли ему душу. Кончилось тем, что он встал из-за стола посреди обеда и всю ночь бродил по берегу моря.

На следующее утро коммандер Дэвис сказал, что Джей-Ти должен поехать с рапортом к генералу Бруксу в округ Колумбия.

Во время долгой поездки на поезде Джей-Ти смотрел в окно и думал о том, что можно было бы сделать в Ланконии. На деньги, полученные от продажи урана, можно построить школы, может, даже университет. А сельские пейзажи были такими красивыми, что — он был уверен — при умелом подходе это привлечет массу туристов.