Принцесса Цезарии - [72]

— Да-да, конечно. Я тоже! — торопливо поддержала своего голливудского поклонника Джи.

Боясь повторения столь бурного проявления чувств, принцесса отошла чуть поодаль, имитируя заинтересованность одной из многочисленных картин над камином. Мысли лихорадочно роились в её голове: «Очевидно, это моё последнее испытание, последняя преграда пред Междумирьем. Но что же мне делать?» — принцесса растерянно взглянула на довольное лицо темноволосого красавца, неторопливо потягивающего янтарную жидкость из искрящегося хрустального бокала.

Время уходило, а она будто окунулась в свою детскую мечту. Она оказалась той, кем себя воображала, сидя на заваленном марокканскими подушками подоконнике своей комнаты, жадно проглатывая одну за другой страницы знаменитого романа. По стеклу стучали осенние капли холодного дождя, за окном шелестела позолотевшая листва, по комнате расплывался аромат корицы и горячего шоколада, а Дженевьева в это время боролась за разорённую за время гражданской войны Тару. Отложив на время книгу и потянувшись за соблазнительно- душистой жидкостью в разукрашенной котятами кружке, юная рыжеволосая девушка мечтала о храбром, идущим против всех, но вместе с ней, готовым добиваться её сердца и руки вопреки всем препятствиям, красавце-сорвиголове Ретте. И сейчас мечта её романтического юношества улыбалась ей с противоположенного угла гостевой комнаты их общего дома, изящно облокотившись на один из антикварных стульев.

— Скарлет… — Ретт со звоном опустил хрустальный бокал на мраморную столешницу: — Я долго о нас думал и пришёл к выводу, что нашей любви для нас двоих уже слишком много. Её даже хватит на ещё одного целого человека, а может быть и двух — трёх. — его глаза заблестели, а закрученные усики растянулись вслед за хитрой улыбкой: — Я думаю, что нам самое время подумать о наследниках. — улыбающийся Ретт двинулся навстречу Джи, с явным намерением заняться размышлениями о наследниках прямо здесь и сейчас.

Опешившая принцесса, не испытывавшая подобного волнения даже перед лицом своего детского подкроватного монстра, выкрикнув: — Мне надо в дамскую комнату! — ринулась вверх по бархатной лестнице, оставив мечту всех девчонок лет четырнадцати со всё ещё улыбающимся, но уже весьма недоумевающим выражением лица.

Лишь закрывшись в первой попавшейся комнате, которая, судя по обстановке, оказалась кабинетом хозяина дома, Дженевьева перевела дух.

— Ох, что же мне делать… — вздохнула девушка и, приблизившись к окну, отодвинула занавесь.

Перед домом на гравиевой площадке один из лакеев запрягал карету к отправке. Дорожка, отходившая от дома, впивалась кривой серой стрелой в зелёную даль, утопая в пышнокронных деревьях. Ни дома, ни крыши — лишь зелёное море курчавого леса на много миль вокруг.

— Если я Скарлетт, а этот темпераментный красавчик — Ретт… И мы женаты… То я не могу повернуть ход заданных сюжетом событий… — Джи тяжело вздохнула.

На миг от этих мыслей её сердце сжалось. Она ещё раз вспомнила эти уютные осенние вечера за любимой книжкой. Вспомнила свои мечты о нём — о любимом Ретте, идеале женщин всей планеты. А тут он свой, рядом, почти родной — такой близкий и хорошо знакомый по зачитанным страничкам книги. Прикусив губу, Джи отошла от окна. Её сердце учащённо билось, а пальцы теребили новое бриллиантовое кольцо. Нечаянно её взгляд скользнул по старинному зеркалу, нависшему над зажжённым камином огромной серебристой грудой. В отражении на неё смотрела темноволосая миниатюрная девушка.

— Ох, кто это! — воскликнула Джи, касаясь руками своего лица.

Девушка в зеркале сделала то же самое. Джи вытянула прядь волос из туго затянутой причёски — она оказалась тёмно-каштанового цвета.

— Я становлюсь Скарлет! — воскликнула Дженевьева, поспешив ближе к зеркалу, пристально разглядывая своё новое лицо.

От её эльфийских ушек не осталось и следа.

Принцессу охватила паника: что-то явно пошло не так, она это чувствовала. Она не должна была становиться Скарлет. Она — Дженевьева. Наследная принцесса и будущая королева магического мира. Она — наречённая не какого-то там выдуманного от скуки книжного персонажа, а самого настоящего и только ей предначертанного Арманда!

— Нет, я не Скарлет!! — с чувством выкрикнула Дженевьева разъяренному отражению в зеркале, с размахом запустив в него серебряным подсвечником.

Зеркало с хрустом треснуло и медленно обсыпалось сотней осколков на пол у камина. В одном, застрявшем в уголке зеркальной рамы, стеклянном кусочке отражался уже прежний рыжий локон Дженевьевы.

Через мгновенье всё погасло, стемнело, утонуло в чёрном мраке.

Глава 13. Междумирье.

— Дженевьева! — послышался знакомый бархатный голос.

— Арманд! — отозвалась принцесса.

Даже в полном мраке она чувствовала его. Она знала, что он здесь, что он рядом. Арманд нежно коснулся её руки и в то же мгновенье их закружило в мерцающем, стремительном водовороте, в сверкающем вихре. Мчась сквозь пространство и время, она утопала в его влюблённых глазах, чувствуя его, накрывшего её руку своей большой и тёплой ладонью. Они вновь были вместе… Рядом… Он снова держал её за руку, он снова смотрел на неё влюблённым, полным нежности взглядом. Утонув в его глазах, растворившись в его любви, принцесса не заметила, как мерцающий вихрь, их мчащий, сменился голубоватым туманом. Всё стихло, мерцающие звёзды померкли. Пара влюблённых оказалась в центре стеклянного сферического зала, со всех сторон окружённого небом.