Принцесса без короны. Отбор не по правилам - [41]

– Продолжать отбор, разумеется, – произнес ректор, откинулся на спинку скамейки и добавил: – Все девушки проходят в следующий этап, каждая получает по одной монете.

Он щелкнул пальцами, и над головами участниц отбора, которые до сих пор не могли прийти в себя от того, что смогли избежать смерти, засветились крупные золотые монеты с совой на аверсе. Ни одна страна мира не признала бы эти деньги своими – развалины городов, в которых они когда-то были в ходу, давным-давно заросли илом на дне Южного океана. Но золото всегда остается золотом.

– Дайна Девлет, которая проявила исключительное магическое чутье и отвагу и спасла своих соперниц, получает две монеты, – продолжал Валентин, и над головой Дайны закружился еще один золотой кругляш. – Полагаю, это справедливо.

Все дружно кивнули. Девушки смотрели на Дайну с невероятным уважением и теплом. Принцесса подняла глаза на Валентина, и в ее взгляде он прочел и любовь, и надежду.

Можно было бы сейчас бросить себе под ноги заклинание Тихого сна – и все, кто столпился у фонтана, замерли бы. А Валентин тогда смог бы обнять Дайну и сказать, что он страшно испугался за нее и рад, что она осталась в живых и спасла остальных девушек.

Но он не сделал этого. Зато наконец-то понял, как надо поступить потом.

– Дайна, задержитесь на минуту.

Участниц отбора вернули в замок, и принцесса невольно заметила, что девушки выглядят довольными. Все выжили, все прошли на следующий этап отбора, да еще и получили увесистые золотые монеты. Карин, которая, должно быть, никогда не видела золота, смотрела на тяжелый кругляш в своей ладони с опасливым ужасом, словно он мог испариться и улететь.

– Родителям пошлю, – услышала Дайна. – Пусть корову покупают.

Она невольно усмехнулась: на такую монету можно было бы купить целое стадо. Семья Карин стала бы самой богатой в своих краях.

Дайна поднималась по лестнице последней. Она не знала, но почему-то сейчас ей было грустно. Несколько минут назад Валентин обнимал ее – пусть по-дружески, защищая, но все-таки прикасался с ней – и вот они снова разделены, и есть лишь ночь, которая потихоньку течет к утру.

– Я клянусь тебе, – услышала она усталый голос Кристиана. – Я своей честью клянусь, жизнью клянусь, что в моем сундуке были бомбы-хлопушки.

Дайна остановилась. Лестница раздваивалась, поднимаясь на очередной этаж и ныряя в какой-то отнорок. Оттуда и неслись едва различимые голоса.

– Дружище, я тебе верю, – спокойно сказал Валентин. – И знаешь, я давно подозревал, что нас ждет что-то подобное.

– Да, – вздохнул Кристиан. Дайна чувствовала, как он подавлен – настолько, что едва держится на ногах. – Отбор невест просто приманка для всякой мерзости. Но чтобы вот так взрывать девушек в постелях…

– Вот именно, – с прежним спокойствием ответил Валентин. – Завтра я собираю внеочередное заседание академического совета, и будет Ханвиль из министерства магии. Я пошлю ему приглашение на рассвете.

Дайна стояла, не в силах пошевелиться. Все давно разошлись по своим комнатам, замок медленно погружался в тишину.

– Ханвиль? – удивленно осведомился Кристиан. – А он еще зачем?

Дайне показалось, что Валентин улыбается со спокойствием человека, который принял очень сложное, но очень важное решение. Она не видела его лица, не видела самого Валентина в сумраке, но чувствовала его улыбку.

– Ни о чем не беспокойся. Все будет хорошо, обещаю.

Некоторое время они молчали, а потом Кристиан произнес:

– Что ж… тогда доброй ночи. Или, скорее, доброе утро.

Потом стало совсем тихо. Дайна сделала было шаг и услышала голос Валентина:

– Дайна, задержитесь на минуту.

Ректор выскользнул из тьмы, и девушка вдруг подумала, что он страшно устал за эти несколько часов. То решение, которое он принял, Дайна пока не знала, но ощущала своей внезапно вспотевшей кожей и чувствовала, что это решение выпило все его силы.

– Да, господин ректор, – кивнула она. Валентин протянул ей руку, Дайна послушно дотронулась до его ладони, и в тот же миг они рухнули куда-то вниз. Перед лицом Дайны мелькнули перила, ступени, какие-то камни, и падение прекратилось – она увидела, что стоит в знакомом каминном зале.

Валентин провел ладонью перед лицом, и маска рассыпалась серыми каплями. В комнате царил полумрак, едва разгоняемый маленькими крылышками колибри, который кружил высоко под потолком – Дайна смотрела в бледное усталое лицо Валентина и не могла оторвать взгляда.

Он обнял ее. Прижал к себе, и на мгновение девушка почувствовала, что они стали единым целым. Это было настолько горько и хорошо, что она боялась дышать.

Спугнешь это чувство, и оно уже не вернется. Ты снова останешься одна со своей тоской и глупой надеждой.

И они будут точить душу, и в ней воцарится вечная осень. Чтобы принять то, о чем говорил господин Бундо, надо иметь больше жизненного опыта – у Дайны его почти не было.

– Как же я за тебя испугался… – негромко произнес Валентин. Осторожно, словно боясь поранить, он отстранил Дайну, взглянул ей в лицо, будто еще раз пытался удостовериться, что все в порядке.

– Мне стало страшно, – призналась Дайна, глядя ему в глаза. Скоро будет день, Валентин снова наденет свою маску, закроется от нее – и уже не дотронуться, не достучаться. Они пойдут дальше разными дорогами.