– Приложу все усилия, Сир. – в голосе кардинала звучали нотки крайнего удивления.
– Бог в помощь, Робер. Передайте архиепископу Реймса, что Людовика я принял в свою семью. Сам я с ним встречаться не хочу. Надеюсь, у императора хватит ума разобраться с франкскими священниками по византийскому варианту. Не прощаюсь, приглашаю вас составить мне компанию за ужином на вилле Диктатора Рима. Проводим графа Лестера на войну.
– Обязательно буду, Сир.
Исторические очертания Колизея были почти восстановлены, во всяком случае снаружи. Внутри же царил производственно-творческий бардак.
– Как-то всё слишком медленно движется, друг мой Ицхак.
– Ты сам в этом виноват, друг мой Сир. Какого чёрта тебе понадобилось восстанавливать исторический облик? Кому он сейчас нужен, и кто его помнит?
– Мне нужен.
– Тогда себя и вини, что всё движется медленно. Это нелепое сооружение наверняка строили десятки, если не сотни тысяч рабов, а у меня под рукой и тысячи то не наберётся.
– Я тебя не виню, Ицхак. Просто высказываю сожаление. Мы уже готовы начинать биржевые торги, а строительству конца-края не видно.
– Эти сожаления являются плохо скрытым упрёком в мой адрес. И вообще, зачем нам ждать именно Колизей? Неужели ты думаешь, что на торги соберутся посмотреть пятьдесят тысяч человек? У нас пустуют два палаццо, любой из них можно привести в порядок довольно быстро.
– Пятьдесят тысяч, конечно, не соберутся, да и не нужны они на торгах. Мне хотелось связать начинающуюся новую эпоху с великим античным прошлым. Символизм, не более того. Впрочем, ты прав. Распорядись привести в порядок палаццо Бобони на Виминальском холме. Начнём там, а дальше посмотрим.
Семнадцатого апреля 1195 года, через два дня после празднования Воскресения Господня, из Суэца[32] на юг Африки отправились первые поселенцы-колонизаторы. Больше четырёх сотен шебекк приняли на борт почти пять тысяч человек (включая женщин и детей) и должны были доставить их в залив Мапуто, в устье реки Темб, где им надлежало основать город, строить укрепления и порт, который станет воротами Южной Африки для дальнейшей экспансии европейцев.
Путь на юг вдоль восточного берега Африки к этому моменту был разведан, картографирован и почти безопасен. Император Эфиопии Наакуето Лааб захватил Джибути и Могадишо, а один из бывших легионов Жоффруа де Лузиньяна, названный Аравийским, взял под контроль Аден. Пираты в этих местах стали явлением очень редким, а для такого сильного флота они и в лучшие времена опасности не представляли, так что реальная угроза исходила только от стихии. Хоть удобные для пережидания непогоды бухты и были уже нанесены на карты, риск внезапного тропического урагана, или ещё более внезапного цунами полностью исключить было невозможно. Они и в двадцать первом веке нередко становились проблемой, несмотря на все метеорологические спутники, а в двенадцатом только и оставалось, что положиться на волю Господню.
Гуго де Лузиньяна в этот поход Ричард не отпустил, флотом командовал вице-адмирал Анри де Грасье, который в прошлом году уже провёл эскадру до Мапуту и вернулся обратно, не потеряв ни одного корабля. Справился один раз, значит справится и второй, а третий и последующие уже станут привычными, как для водителя трамвая, который ходит по одному и тому-же маршруту. Сухопутные силы возглавил герцог Багдада Гийом де Баскервиль, а начальником его штаба был назначен граф Басры Жиль де Сольте. Оба молодые, оба послужили в свите Ричарда старшими оруженосцами, а потому бывшие хорошо знакомыми и даже друзьями. Храбрые, благородные и преданные. Такой молодёжи нужно было давать дорогу. Большую дорогу в Африку.
Помимо сервов, а их отправилось тысяча семей, главы которых обучались владению оружием и действиям в строю подразделений, в африканский поход отправились пять сотен миссионеров из числа пожилых братьев-рыцарей госпитальеров и тамплиеров, которым не захотелось медленно и бессмысленно угасать в Орденских замках, вспоминая прошлые битвы, три сотни добровольцев из числа братьев ордена Героев, полторы сотни артиллеристов и сотня инженеров.
Все сервы, отобранные для этого похода, кроме того, что они проходили обучение воинскому делу в течении целого года и снаряжены устаревшими для европейской войны доспехами, в бухте Мапуту должны были получить статус плебеев. То есть вольных граждан, у которых помимо обязанностей появлялись ещё и права. Обязанность была понятная, вставать в строй по приказу в случае угрозы, а права им даровались из древнего, то есть будущего (не возникшего пока будущего) билля о правах. Выделенная им в собственность земля не могла быть отобрано по произволу феодала, только лишь по решению суда, а в выборе судей все они принимали участие: один меч – один голос. Это была настоящая революция и проба социального лифта, но Ричард на неё пошёл. Всё-таки, всякие ненадёжные пока лифты лучше опробовать где-нибудь подальше, и под присмотром надёжных людей, а Южная Африка подходила для этого более чем. Случись там смута – смотрящие перебьют всех бунтовщиков, и никто ничего в Европе об этом не узнает. Хоть король и был уверен, что никакого бунта не случится, но на всякий случай подстраховался.
