Принц снов - [7]

Сгущались сумерки, постепенно меркли краски, и толпа начала заметно редеть. Жители имперского города паковали свои товары и возвращались в призрачную безопасность столицы; снаружи оставались лишь пришлые — им предстояло провести ночь на постоялых дворах вместе с верблюдами и горами товаров.

Льешо прокладывал путь среди жонглеров и фокусников и про себя предупреждал столицу, что варвар снова у ее стен, однако на сей раз он вооружился деньгами и товарами.

Вдруг его внимание привлекла чья-то рука, такая же смуглая, как и его собственная; больше того, она держала зажаренный на углях кусок мяса. Так мясо готовили только в Фибии. Восхитительный, возбуждающий аромат не мог не взволновать, но Льешо собрался с духом и, высоко подняв голову, гордо прошел мимо, словно не замечая, что именно ему предлагают. Адар сразу насторожился, и Льешо рассудил, что необходимо соблюдать особую осторожность. Однако он все же украдкой взглянул на торговца и тут же ощутил острый укол разочарования: на него смотрело старое, морщинистое, совсем чужое лицо. И то правда: глупо надеяться на случайную встречу с кем-то из братьев — особенно здесь, на переполненных улицах и рыночных площадях Шана. Шокар уже давно разыскал бы всех, кого только можно. И все же вопреки логике надежда теплилась, а потому разочарование оказалось сродни потере.

Адар подвел путников к небольшому постоялому двору с неброским, недостаточно элегантным фасадом: он явно предлагал свои услуги постояльцам со скромным достатком, но нежным носом. Вывеска на двери гласила: «Луна и звезды: сдаются комнаты на ночь». Войдя в дом, путники попали в небольшой, но чистый и уютный трактир; запах горячей еды бодрил, а надежда провести ночь в мягкой постели согревала. Окно в трактире было затянуто промасленным пергаментом: материал этот пропускал достаточное количество света, однако оставлял на улице пыль и грязь. Стены имели очень благородный вид — их украшали дубовые и сосновые панели спокойных, благородных оттенков.

Сам хозяин дремал в углу, на низкой лавке. Его сразу можно было узнать по обширному, дважды обернутому вокруг тощего тела фартуку. Он храпел, причем ровную линию основной мелодии время от времени нарушали резкие судорожные звуки. Помимо него, в трактире оказался целый выводок энергичных ребят — судя по всему, его детей. Они прекрасно справлялись и без помощи отца. Девушка примерно одного с Льешо возраста старательно подметала устилавшие пол грубые циновки, а вторая, чуть постарше, до блеска начищала небольшие низкие столики. Возле бочки с пивом гордо стоял круглолицый, широко улыбающийся паренек, возле него на прилавке теснились глиняные и стеклянные кружки — неотъемлемая часть профессии. Гостиница не предлагала постояльцам и посетителям никаких развлечений, однако кормила достаточно вкусно, сытно и недорого, так что многие столики были уже заняты.

Адар уперся ладонями в отполированный прилавок:

— Две комнаты, если, конечно, они у вас найдутся, и ужин посытнее.

— Ужин у нас всегда готов, и ценой не обижаем.

Трактирщик махнул рукой мальчонке, появившемуся из-за ширмы с подносом, на котором возвышалась целая гора чрезвычайно аппетитных пирогов. Блюдо в облаке дивного аромата специй предназначалось сидящей в углу зала компании голодных солдат. По знаку брата паренек остановился. Адар повторил заказ, и мальчишка проворно скрылся за ширмой.

Трактирщик вытер руки о фартук и посмотрел на храпящего в углу хозяина.

— Ну а что касается комнат, то папа подходит к этому вопросу осторожно, ведь у нас в доме девочки, сестры.

Одна из этих сестер украдкой стрельнула в Адара глазами и, покраснев, юркнула в кухню. В длинном платье и накидке она явно старалась двигаться как можно легче и в то же время женственнее.

Трактирщик настороженно взглянул на Адара, но тот равнодушно улыбнулся, не показывая виду, что обратил внимание на едва скрытый вызов в походке девушки.

Помолчав, трактирщик наконец принял решение:

— Император возлагает все надежды относительно безопасности Шана на свою армию, а я, наверное, могу сделать то же самое с трактиром. Четверть таэля за пироги и пиво; комната стоит один таэль — осталась только одна свободная. Там чистое белье и свежие матрасы. Однако если вашим охранникам требуется на ночь общество, то искать его придется на стороне; наша гостиница подобных услуг не предоставляет.

Услышав это, Льешо подумал, что вряд ли только что ускользнувшая скромница любит скучать в одиночестве, но решил не делиться подобными соображениями с ее братом. А тот продолжал объяснять порядки заведения:

— Кроме вашей, у нас еще четыре комнаты, и все они сейчас заняты. Все наши гости — мужчины; так что вашей даме не стоит бродить ночью.

Говоря это, трактирщик показал на Карину. Трудно было определить — то ли он просто не заметил, что Льинг тоже женского пола, то ли решил, что она и сама сможет справиться с излишним вниманием соседей. Льинг, как и Льешо, осталась в недоумении: как воспринимать подобное умолчание — в качестве оскорбления или в качестве комплимента?

— А человек будет спать в конюшне?

Парень кивнул в сторону мастера Дена, и Льешо невольная грубость вывела из себя. Это вовсе не слуга, это бог, подумал он, и ты просто недостоин принимать его в своем трактире. Моли, чтобы в ответ на твои оскорбительные слова он не проклял твои пироги и тем самым не заставил их постоянно пригорать. Однако юноша прекрасно понимал, что их безопасность полностью зависит от анонимности путешествия.